Воспитание мальчиков - стр. 24

Несколько секунд она переводила взгляд с наших кривляющихся физиономий на испуганное Никитино лицо. Сообразила, умница.

– А что с вашим бандитом делать? – притворно грозно нахмурилась диспетчер. – Полагается его в детскую комнату милиции сдать. Мальчик, хочешь в милицию?

– Не хочу, – плаксиво прошептал Никита.

– А портить государственное имущество еще будешь?

– Не буду.

– Смотри мне! На первый раз простим, но если еще нашкодишь, от кутузки не отвертишься.

Мы поблагодарили, попрощались и ушли. Зная, какие слова мой сын еще не ведает, я пояснила:

– Кутузка – это тюремная камера для преступников.

– Да? – удивился Никита. – Я думал, так собачку зовут.

– Собачья кличка Тузик.

– А если собачка девочка?

– Ребята, – простонал муж, – я хочу есть, как все собаки, вместе взятые, как Тузики и Кутузки. Что у нас на ужин?

Мы сидели на кухне, заканчивали ужинать. Нам с Женей было почему-то весело. Вспоминали, как я огорошила его: «Никита лифт сжег», как Женя спал с лица, какие Макаренки у нас работают диспетчерами, и покупать ли Никите велосипед. Если покупать, то как обставить, не ущемляя наказания за сожженные кнопки.

Дверь кухни имела вставку из рифленого стекла. Вдруг видим за дверью маленькую неясную тень, кто-то копошится. И к стеклу с обратной стороны прилипает маленькое трогательное детское ушко. Мы с Женей зажали рты ладонями, чтобы смех погасить. Это Митя подслушивает, Никита его прислал, разведать планы родителей.

Трудновоспитуемыми называют детей, совершающих антисоциальные поступки. Но есть еще вполне законопослушные дети, которые вовсе невоспитуемы. Они ничего не принимают на веру: ни традиций, ни правил, ни устоев, ни этикета. Таким был мой Митя. Ему еще повезло, что родился не в мусульманской семье. Потому что друзья-мусульмане рассказывали мне, как их заставляли учить Коран – без обсуждений, без вопросов. Вызубрить, запомнить – иначе строгое телесное наказание. В подобной ситуации на теле маленького Мити не осталось бы живого места. Прочитав, шестилетним, Библию для детей, он нашел семь несоответствий и навсегда отказался от религии.

Митя был подростком, когда приехавший из Питера школьный друг мужа, режиссер Григорий Никулин, поговорил с нашим младшеньким и поразился:

– Впервые в жизни встречаю абсолютно самодостаточного человека. Митька ваш – идеальная, саморегулируемая субстанция с хорошим интеллектуальным потенциалом.

Мне не понравилось, что моего сына назвали субстанцией, но, с другой стороны, хоть и неловко в том признаться, – определенные культурные навыки нам так и не удалось привить младшему сыну. Исчерпав все аргументы – от уговоров-объяснений до воплей, – я, например, махнула рукой на то, что столовый нож Митя принципиально держит в левой руке.