Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине - стр. 6
Шуму грачей при своем рождении сам В. А. Солоухин отвел несколько строк: «Не потому ли я до сих пор засыпаю в своем доме, не обращая внимания на грачиный гам. Я как-то совсем не слышу их оглушительного, надсадного крика».
Старинное село Алепино. Большая крестьянская, патриархальная семья. Культура взаимных отношений ее членов вместе с постоянной тягой к знаниям позволяла негласно причислить семью к сельской интеллигенции. «На Западе ученые считают, что первые семь лет жизни закладывают у человека фундамент личности и определяют ее дальнейший ход развития. Мои первые семь лет были счастливейшими годами жизни. Вокруг меня российская доколхозная деревня с яблонями, пасеками, со светлой рекой Воршей, с грибными проселками, с васильками во ржи» (В. А. Солоухин).
Несомненно, Володя был любимцем матери. Убирая со стола что-нибудь вкусное и дорогое, она неизменно приговаривала: «Это Володе». В большой семье легче пестовать младшего. При подросших старших детях у Степаниды Ивановны появилось больше свободного времени, которое она с удовольствием посвящала младшенькому. Будто нагоняя молодость, она с особым упоением наизусть читала ему стихи Н. А. Некрасова, А. К. Толстого и многих других поэтов, чьи книги семья любовно покупала на скудные крестьянские средства. Среди них почетное место занимали и книги духовного содержания. С материнских слов Володя знал не только основные молитвы, но и множество библейских историй.
Как мы уже говорили, из-за вечной занятости Степаниды Ивановны роль постоянной сиделки пала на сестру Катюшу. По болезни позвоночника, резко ограничившей движения, она проводила время, в основном, лежа наверху – на втором этаже дома. Катюша прочитала братишке почти все книги Пушкина и Лермонтова. Тогда же, еще не умея читать, дядя Володя стал с ее слов декламировать целые страницы из произведений классиков. «А, учась в пятом классе в селе Черкутино, я начал кропать свои стихи под воздействием детской влюбленности в семиклассницу Надю Сергиевскую, дочку черкутинского дьячка». Так, день за днем, торилась в его юной душе волшебная и пока незаметная для всех тропинка в большую литературную жизнь. Когда писатель стал знаменит, он не раз удивлялся – как из босоногого, белоголового деревенского мальчишки, одного из 114 учеников переполненной алепинской школы, вдруг вырос писатель. Я же, со своей стороны, убеждена: он родился поэтом и был им всю жизнь.
Быстротечно детство, а в деревне особенно. За трудами в вековечном природном цикле взросление детей происходит значительно быстрее, чем в городе. Оканчивая обе школы, – начальную алепинскую и семилетнюю в ближнем селе Черкутино, – все братья и сестры стабильно уезжали из родительского дома в Москву или во Владимир. Кто-то сразу начинал работать, а кто-то, терпя лишения, продолжал учиться дальше. Большая жизнь вбирала в себя навсегда, обрекая жить в иных местах, уже минуя Алепино… и не по причине угасания любви к родным местам. Вовсе нет.