Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине - стр. 8
Приходя к нам, Владимир Алексеевич частенько нянькался со мной, тогда еще младенцем в пеленках. Мой юный дядюшка родился пятнадцатью годами раньше меня и довольно уверенно, с удовольствием, как вспоминали мои родители, справлялся с ролью няньки. Из всех братьев отец больше всех любил его, и не потому, что Владимир Алексеевич был младшим в семье. Для моего строгого отца этого было бы мало. Просто он видел в дяде Володе нечто значительно большее, нежели это было свойственно другим его братьям и сестрам. Я сама не раз слышала, как он говорил маме: «Владимир – будущее наших детей». Забегая вперед, скажу, что так и случилось. Когда вслед за мной у нас родился братишка, отец без раздумий назвал его Володей.
Учеба в техникуме, проходившая для Владимира Алексеевича без осложнений, стала важным этапом его взросления. «Прочитанные книги и учение в городе сделали развитие всех своих сверстников, и теперь легко было чувствовать себя если не выше всех их, то на равной ноге» (В. Солоухин). Диплом об окончании техникума Владимир Алексеевич получил в тяжелейший для страны 1942 год.
В армию его призвали не мешкая. Однако по счастливой случайности направили не на фронт (многие из сокурсников попали на Северный Кавказ), а в Кремлевский охранный полк. В призывной комиссии состоял некий старик с «интеллигентным лицом» (как обрисовал его писатель). Наверное, это был Бог в образе старика, – так расценил происшедшее Владимир Алексеевич. Чудесное вмешательство Бога буквально спасло ему жизнь. Напомним печальную статистику тех лет. Из призыва 1924 года рождения на войне уцелело всего три процента. С войны в Алепино не вернулись 18 парней… Когда об этом заходила речь, набожная Степанида Ивановна говаривала младшенькому: «А ты говоришь, Бога нет». Впрочем, я подозреваю, что в Бога-то Владимир Алексеевич также верил, но тайно, лишь внешне поддаваясь атеистическим лозунгам. У меня есть еще одна версия «чудесного вмешательства». Это – молитвы родителей, желавших сохранить целехоньким хотя бы одного из воевавших сыновей, да прикидки работников военкомата, иногда учитывавших обстоятельства в семье с сыновьями.
Вопреки сложившемуся мнению, служба в Кремле не была такой легкой, как принято думать. Ответственность за охрану Верховного Главнокомандования и правительства была предельной. Но, как и во всякой службе, в ней, естественно, случались отрадные часы и минуты. «В свободное от службы время я шел всегда в пустующий солдатский клуб. Садился в кресло и творил запретное, сладкое, как всякий тайный грех – сочинял стихи» («Мать-мачеха». В. Солоухин).