Вошь на гребешке - стр. 26
– Ты хоть теперь в уме? Говорить можешь?
– Д-да, – Черна с трудом разжала зубы.
Мягчайший пух изнанки плаща обнял голую кожу и, как обещано самыми недостоверными сплетнями, выпил и впитал кровь, пот и грязь, а с ними заодно – мучительно зудящее раздражение ночи и боя. Мех прильнул к ранам, умаляя боль. Сделалось тепло и спокойно, знакомые руки гладили плащ, взволнованный голос анга отчитывал тихо и без нажима.
– Глупая девчонка! Даже я, выходя на буга, не позабыл бы броню. Но бежать на восходе ночи, голой – в дикий лес? Совершенно не понимаю, почему ты жива и ходишь на двух ногах. Почему мой клинок42 не расквитался с тобою за оскорбление?
– Ты подарил пояс с нитью шарха, клинок меня едва замечал и не мог обозлиться, – зевнула Черна, послушно сворачиваясь на руках и утыкаясь щекой в плечо. – У меня на ладонях было твое тепло, это он не мог не заметить. Буг… Погоди, это был буг? Как-то он запросто лег… Не дикий, да?
– Запросто, как же, – проворчал анг, склоняясь перед входом в пещерку у схождения крупных корней. Опустил подругу на ворох веток и листьев, снова бесцеремонно ощупал и осмотрел. – У тебя вывих плеча. На спине два шрама, один надо зашивать, хотя плащ сделал свое дело, остановил кровь. Вот еще рана – ниже колена. И укус тут, чудом кость уцелела.
– Так вроде бы я его в единый миг… – прошептала Черна, сжимая зубы и начиная ощущать все перечисленное – болью, ознобом, растущей слабостью.
– Ты ломала буга довольно долго, я успел накинуть нагрудник и расчехлить запасное оружие, что хранил во вьюке, – мрачно признал анг, вправляя руку и принимаясь рыться в вещах. – Порошок для присыпки так себе, шить буду – спина поболит. Погоди, не дергайся. Нитка, игла… Черна, выпадая из ума в иное состояние, мы не читаем ни себя в бою, ни тока времени, ни многого иного, важного в обычной жизни. Я совершенно не понимаю, как ты справилась. Не завершив обучения, не миновав испытания, не обретя взрослости бойца. Хотя второй луч у тебя есть, это запад43, он заметен внятно.
– Корень ладно под ноги лег, здешний лес мне не чужой.
– В кромешной темноте? Корень?
– Так серебро было рядом, я все видела! И она помогала мне, как и я – ей.
– Кому? – возмутился Тох. – Ты вдруг вскочила и помчалась. Не было к тому ни единой причины. Не было! А теперь у нас нет и второго буга, ты завалила моего вьючного, понимаешь? Выпустил погулять, откуда ж я знал, что кое-кто желает развлекаться так жутко и нелепо…
– Все ж-же не дикий, – сказала Черна, чтобы разжать зубы, но не крикнуть.
– Не дикий? Боевой, взрослый и обученный, в отличие от тебя!