Вошь на гребешке - стр. 22

Из-за печки, сопя и прижимаясь щекой к теплым оштукатуренным камням, выбрался младший сын угольщика. Существо с глазами небесной синевы и наивности воистину бездонной, способной припрятать любую хитрость. Встряхнувшись и поправив рыжие волосы, пацан стал осторожно, по шажку, подбираться к столу, хотя недорослей к важной беседе не допускают. Черна следила из-под век, пряча усмешку. Было тепло на душе, словно пацан – настоящее солнышко, и греет душу уже тем, что живет. Сам сунулся под локоть, засопел, заглянул в глаза.

– Совсем пропадешь по весне? И нас не вспомнишь?

– Мне почем знать, что вспомню, – виновато отмахнулась гостья. – Эх ты, все встретили меня, подарочки разделили, а ты отсиделся за печкой.

– Я сам припас подарок, – пацан заморгал светлыми пушистыми ресницами. Полез за пазуху, добыл деревянную дудочку, совсем простенькую, короткую и едва ли способную дать хороший звук. – Вот.

– Спасибо, – улыбнулась Черна, приняла вещицу. – Пора мне.

Почему ушло тепло, сказать было невозможно. Даже виноватость в душе шевельнулась: старался синеглазый, вырезал дудку, а радости от подарка – нет. Впрочем, какая тут радость, если год последний и что впереди, даже прорицательница Тэра едва ли знает. Время темное, зима31 грядет такая, что и думать не хочется о ней. Черна встала, поклонилась посеребренной фигурке в углу. Шепнула пожелание дому и заспешила на выход. Подхватила тяжелую корзину, уже приготовленную старшим сыном угольщика – и пошла к малой двери в воротах, заранее открытой дозорными.

Полдень остался в прошлом, а затем погасла и сама улыбка солнца. Тени удлинились, в лес вползла настороженная предвечерняя тишина. Черна шла быстро, огибая знакомые ловушки и хмурясь. Велика людская наивность! Ну, кому страшны самострелы и сети? Уж всяко не врагам, от каких стоит по-настоящему отгородиться. Впрочем, им, худшим, и ров с частоколом – так, забава. Куда страшнее запах Руннара, свежий и постоянно поддерживаемый. Вдобавок, как известно, за всякую землю отвечает хозяин. Всерьез беспокоить тех, кто под его рукой, не угасив живое пламя замка – немыслимо.

– Жизнь или уголь? – вкрадчиво спросили из-за необъятного ствола, который Черна обогнула по дальней дуге, заранее приметив неладное.

– Уголь.

– Неинтересно, всегда – уголь, – посетовали из-за ствола.

Черна сделала еще несколько шагов вглубь чащи, бережно установила корзинку меж сонных древесных корней. Подергала за ручку: не опрокинется. Со спины уже подкрался злодей и ловко обнял, ощупывая пояс и норовя его расстегнуть.