Воровская правда - стр. 54

Тимофей скоро понял, что побег из Печорского лагеря практически невозможен и в девяти случаях из десятка караул даже и не пытается отыскивать беглеца. До ближайшего поселения надо было топать пару сотен километров по непролазной топи. Если беглец сумеет все-таки их преодолеть и не погибнет от волчьих клыков, то его непременно прирежут местные охотники, которым лагерное начальство за два уха беглеца выдавало по три литра спирта. А потому коренное население охотилось за побегушниками с таким же рвением, с каким травило медведей-шатунов.

Но чаще всего беглецам не удавалось пройти даже и полусотни километров. Их белые кости, обглоданные песцами, можно было встретить в самых неожиданных местах: у ручья (кто-то решил напиться, прилег и от усталости не сумел подняться), в волчьей яме (провалился, а сил, чтобы выбраться, не осталось). Лишь изредка обнаруженного покойника погребали по христианскому обычаю, но вместо креста втыкали у ног обыкновенную палку с консервной жестянкой, на которой выцарапывалась кликуха усопшего. На машине в Печорский лагерь можно было добраться только в начале осени, когда мороз сковывал раскисшие тропы, а снег еще не заваливал дорогу могучей непроходимой толщей. Снег ложился на здешние сопки уже в конце сентября. А потому первый после летнего бездорожья этап всегда был скорым и многочисленным.

Об этом лагере среди заключенных ходило множество слухов. Из них трудно было понять, где правда, а где ложь. Достоверно знали одно: сюда загоняли наиболее ершистых и неуправляемых зэков, от которых отказывалось начальство в других лагерях. В начале тридцатых годов в Печорском лагере зэки подняли бунт, перерезали всю охрану и захватили власть на зоне на долгие пять летних месяцев. Когда к осени кончились съестные припасы, а большая часть зэков безрассудно пустилась в бега, в лагерь по первому зимнику явился отряд НКВД и расстрелял почти всех заключенных, оставшихся в лагере и не сдавшихся по первому требованию прибывшего отряда. Поговаривали, что у восставших был план: по зиме заявиться с оружием на соседние зоны, освободить лагерников, а потом двинуться на «материк». Возможно, из этой акции что-нибудь и получилось бы, если б две враждующие группировки воров не вспомнили старые обиды и не принялись резать друг друга с хладнокровием мясников, разделывающих коровьи туши. Но то были дела минувшие, хотя даже и сейчас, значительно усилив охрану, лагерное начальство не чувствовало себя в полной безопасности и сам кум не всегда решался поворачиваться к зэку спиной, опасаясь получить заточку между лопаток. Офицеры зоны, обнимая своих жен на супружеском ложе, под подушкой всегда держали револьвер. Так, на всякий случай.