Воровка чар. Маги, ведьмы, чернокнижники - стр. 9

Жгучая боль, как от раскаленной иглы, прострелила руку до самого плеча, в глазах на миг потемнело. Жидкость покраснела, будто на коже выступила кровь, вскипела и с шипением стала испаряться.

«Проявитель» – подсказала внезапно проснувшаяся память. Треть чабреца, треть пастушьей сумки и треть сока клевера. Настаивать ночь при полной луне, закрыть черной тканью и хранить месяц. Используется для проявления наложенных заклятий. Травница должна знать, болен человек или наведена порча.

– Айка, на тебе печать, – севшим голосом сказала бабушка.

– Ага, – кивнула я, бережно баюкая ноющую руку.

– Убивший чаровника и забравший его силу будет заклеймен печатью смерти. – Рион говорил, не поднимая головы, отчего голос казался глухим, словно доносился сквозь перегородку или сквозь крышку. – Долг каждого мага нести возмездие и карать отмеченных, не зная пощады и жалости. Тебе будут мстить за мою гибель.

Дошло до меня не сразу, ослепленный болью мозг сначала отказывался понимать эту фразу, а потом каждое слово словно загорелось. Печать смерти. Знак обреченных на казнь. Нет, не так, не обреченных, а осужденных на казнь за преступление против мага.

– То есть, – вставая, проговорила я, – можно тебя сейчас пристукнуть, и хуже все равно не будет?

– Лучше тебя. Чего ждать? – Рион вскочил. – Хоть похоронят по-людски.

– Тихо, – прервала нашу душевную беседу бабушка. – Печать можно снять, магическую силу вернуть. Но для этого нужен действительный маг.

Да? А где его взять? В наших-то Солодках? Один уже приехал на свою голову. Я почувствовала, как беспокойство, терзавшее меня, облекается во что-то определенное. Неужели придется…

– Надо ехать в Вышград, – подвела итог Сима и, отводя глаза, добавила: – В ноги к его учителю падать.

Я открыла рот и благополучно закрыла. Смешно. Мысли вылетели из головы, все до единой. Сознание затопила жалость. Сочувствие к себе, такой непутевой. Еще немного, и я разревелась бы пьяными, стыдными, никому не нужными слезами.

Бабушка с магом о чем-то говорили, что-то обсуждали, даже спорили. В основном о том, где Рион проведет эту ночь. Конечно, пусть остается, время позднее, мало ли что может приключиться. По-моему, все, что могло, уже приключилось. Если ученичка кто-то и пристукнет ненароком, отвечать все равно мне.

Я стиснула кулаки. Надо сесть, надо подумать – основательно, неторопливо. Нужно время, нужно прийти в себя, и все будет в порядке. Решение должно найтись. Оно всегда есть, просто сейчас я его не вижу.

Я ушла в спальню, стащила сарафан и бросила в угол. Утром. Все утром.