Ворон и радуга. Книга 4 - стр. 21
Ну, вот теперь всё встало на свои места. Нет, никогда она Давмира своего не забудет, никогда.
Эл и прежде это знал, потому и удивился, когда позвала. Теперь понял.
Очень хотелось выругаться. Но смолчал. Не из-за того, что сказала, что предлагала. Нет.
Элу ведь тоже не её любовь нужна, не её. А той, которую уже потерял.
Вириян он всегда любил, но не так, как женщин любят, хоть и красива она – нежной, женственной, уютной красой Великая Мать наделила. Но для него она всегда скорее другом была, верным, всё понимающим другом. Уважал, чтил, но не желал никогда.
А сердцу-то иную красоту надо… Ту – жгучую, огненную, душу опалившую. Ту, что крылья его в пепел обратила, и не улететь теперь Ворону-подранку уже никуда от неё.
Что ж за жизнь-то у них такая?! Вот все люди как люди, а тут всё шиворот-навыворот! Разорваны сердца в клочья, и они их теперь латать друг другу будут, так, что ли? А выйдет ли?
Под взглядом его Вириян нахмурилась, видно, уж больно красноречиво смотрел.
– Чего ты? – смутилась она окончательно.
Он покачал головой задумчиво, откинулся на спинку стула, выпустив её ладони из своих рук, усмехнулся горько.
– Да так, подумалось… За что с нами так судьба обошлась, а, Вириян? Ведь мы могли бы быть нормальными людьми. Жить как все! Семья там, муж, жена, дети, внуки… Семеро по лавкам! Я бы пахал себе в поле, как отец мой и дед. Ты бы вот платья свои шила, как твоя мать. И был бы дом – полная чаша. И счастье в нём. Нет, ясно-понятно, всё гладко в жизни не бывает. И всё же… Мы жили бы себе долго, безмятежно, по-простому, как все живут. А на старости лет тихо бы преставились в окружении детей, внуков и правнуков, зная, что жизнь прошла достойно и стыдиться нечего.
Он вздохнул тяжело, глядя на её сразу помрачневшее лицо.
– А нас-то вон как раскатало! Всё внутри переворошило, переломало! Ну, ладно я… Может, я заслужил. Хотя, опять же, когда успел? Я бы никогда не стал таким, не натворил бы столько всего, если бы в рабство не попал. Если бы дом наш не сожгли, если бы мать мою и сестру твари эти не продали тогда. Если бы отец жив остался…
Он сцепил пальцы, пытаясь взять себя в руки, говорить тише и спокойнее, но сердце жгло невыносимо.
– Ну, а ты, голубка безгрешная? – заглянул в её глаза, наполнившиеся слезами. – За что? Ведь ты же замуж хотела! Любила его! Мечтала, как вместе будете счастье своё строить, гнёздышко вить… За что тебя так? Отчего же Небеса на землю не рухнули тогда? Эх, никогда я всех этих хитростей мироздания не пойму! Кто из нас эти дороги выбирал? Нас на этот путь не спросивши поставили и заставили шагать…