Ворон и радуга. Книга 4 - стр. 130

Странное благородство. Или безразличие? Либо он Рыжей безоговорочно доверяет, либо… ему всё равно.

– Я тут тебе всё покажу, – Кайл невозмутимо продолжал убеждать Граю. – Наира найдём, он нас в одно местечко сводит, там его подружка живёт  – ланка…

Воробышек принять приглашение не спешила. Подозрительно нахмурившись, она посмотрела на Эла –  есть только один человек, которому она верит во всём и всегда.

– Ланка это кто? – уточнила у отца Граю.

– Это такая маленькая девочка, – подмигнул Ворон. – Только не человечек, а олень. Хочешь оленёнка поглядеть?

Потухшие глазки вспыхнули как фонари на ночной улице. Всё-таки она ещё такой ребёнок! Пообещай маленькое чудо – и горе на время забудется.

– Ну, иди тогда! – позволил Эливерт. – А мы тут поговорим немного. Граю, только от милорда Кайла ни шагу!

Воробышек закивала послушно, соскочила с лавки к Кайлу, но потом всё-таки вернулась, обняла Ворона, и лишь после этого со спокойной душой отправилась на прогулку.

***

Проводив мужа, Настя вернулась, прихватив с кухни бутылку вина и два кубка, поставила перед Элом на большой пень, заменявший стол в доме Наира. Да, такие разговоры иначе не ведут. Но Ворон только мотнул головой, давая понять, что это лишнее.

– Уверен? – удивлённо уточнила Рыжая.

– Граю не любит, когда я пью, – спокойно объяснил Эл. – Я тогда её непутёвого папашу Сильтина напоминаю…

Настя без возражений убрала  вино, только изумление на её лице проступило ещё ярче. И ещё что-то такое в глазах на миг блеснуло… уважение… или восхищение…

Или это ему только почудилось? С чего бы вдруг…

Хотя… Стоит ли удивляться её удивлению? Сколько он выпил на глазах у Рыжей? Достаточно, чтобы она сделала выводы. Наверное, считала, что он пьянчуга, который без бутылки и дня не проживёт. Ну, если есть, где её взять, эту бутылку. Не пил Эл только в те дни, когда они по лесам да пустошам слонялись.

– Я думала, она про него и не вспоминает… – Настя присела на скамью рядом, развернулась боком, глядела внимательно, ждала терпеливо.

– Она и не вспоминает, – кивнул Эл. – Потому что я не пью.

Взгляды встретились, зацепились и сказали гораздо больше, чем было произнесено вслух за всё это время. Он чувствовал, как Настя сейчас заглядывает в его сердце. Всё что горело, стонало и выло там, на дне его души, сейчас ей открыто.

Он вздохнул тяжко, устало потёр лицо, взъерошил пятерней волосы, заглянул ещё раз в изумрудные глаза и признался тихо:

– Легче бы второй раз  в Лидонское ущелье сигануть…

Эл не привык жаловаться, не привык искать сочувствия. И меньше всего хотелось показывать свою слабость ей. Но всё-таки сказал честно, что было на душе.