Ворон и радуга. Книга 2 - стр. 77
Эл тоже немного нервничал, ведь ему до рассвета предстояло играть чужую роль. Быть милордом Элироном ар Элиолом из Арсима, следить за словами, жестами, и даже мыслями. И наблюдать за теми, кто собрался в этот вечер у Лиэлид. Данкалнау и его Совету понадобится подробный рассказ обо всём, что здесь происходило. Чтобы отвлечься, атаман болтал о всякой ерунде.
Ворон услышал шаги, обернулся и забыл, о чём говорил. Да и Наир, пожалуй, тоже.
Они, ясно-понятно, ожидали, что их подруга на балу будет выглядеть иначе, чем в дороге… Но так!
По галерее замка шагало само солнце, такое яркое и ослепительное, что хотелось зажмуриться, но отвести глаза даже на мгновение не получалось. Эл смотрел, как она приближается, понимал, что стоит как дурак, с открытым ртом, но ничего с собой не мог поделать.
Вириян не просто подобрала красивое платье, она превратила Настю в сияющую золотую птицу – лёгкая ткань рукавов и юбки струилась, будто крылья и блистающий хвост. Рыжая послушалась атамана и уложила свои буйные локоны в изящную прическу. И теперь её роскошная грудь и тонкая шея мгновенно привлекали взгляд. Глубокое декольте, изысканное колье и сверкающие серьги лишь усиливали это притяжение.
Она с улыбкой поклонилась опешившим парням, с такой утончённой грацией, словно с детства только и делала, что посещала балы и дворцы. Изумрудная вышивка на лифе платья оттеняла её лучистые глаза, делая цвет более глубоким и ярким.
Дэини – рыжая, солнечная, золотая, сверкающая искорка! Сегодня она оправдывала это прозвище больше, чем когда-либо. Рыжее пламя!
Эла бросило в жар. А она улыбалась чуть смущенно, чуть лукаво – гордая произведённым впечатлением, пока они оба пялились безмолвно, не в силах хоть слово произнести.
– И так, благородные милорды, не соблаговолите ли сопровождать даму на нынешнем торжестве по поводу праздника Девятизвездья? – разрушила Настя магическую завесу тишины.
– О, да! – вдохновенно воскликнул Наир, и с несвойственным ему красноречием принялся сыпать комплиментами и расхваливать красоту своей подопечной.
А Ворон продолжал таращиться молча, понимая, что сопровождать Дэини на бал ему совсем не хочется. А хочется утащить её обратно в покои, запереть изнутри дверь, спрятать ото всех это чудо, дабы неповадно было другим на чужое зариться, чтобы только он один мог этим волшебством наслаждаться, в лучиках этого золотого сияния греться.
А потом стянуть с неё это одеяние, сверкающее, словно чешуя дракона, оставить из всего наряда лишь лёгкий золотистый загар да звенящие серьги и любить её до самого рассвета, сгорая в огне сумасшедшей страсти, задыхаясь от жара восторга.