Ворон и радуга. Книга 2 - стр. 76

– В самом деле – «любишь»? – усмехнулся атаман, заглядывая в её изумрудные очи.

– Конечно, люблю! Как братьев родных люблю! Мы ведь друзья!

Настя тотчас отстранилась, убрала руки, отвела взгляд. И интонация была такая…

Повисло неловкое молчание. Эл закашлялся. Наир нахмурился. Да, вышло как-то не очень.

– Ладно, Эл, идём! – позвал лэгиарн. – Дэини нужно к балу подготовиться. Ты, Дэини, поспи, отдохни! Праздник ведь до утра продолжится. Вечером увидимся.

– Хорошо, до вечера! – снова легко улыбнулась Настя, но, провожая их, больше ни разу не осмелилась посмотреть Эливерту в глаза.

Наир вернулся к себе.

Эливерт пошёл на конюшню проведать Ворона, а потом немного побродил по саду. Мысли неизменно возвращались к безмолвной сцене у зеркала.

Как она была красива! И как она откликнулась на прикосновение его рук! Словно кошка, выгибающая спинку под ласкающей её ладонью. Неужели ему почудилось? Нет, в таком невозможно ошибаться! Ей хотелось, чтобы он прикоснулся, ей понравилось, что он не устоял, и ей хотелось, чтобы он продолжал.

А потом… она испугалась своих желаний.

Ничего. Эту девочку нельзя торопить. Но он умеет ждать и быть терпеливым. Просто ещё немного времени, чтобы она тоже поняла, чтобы осознала, чтобы прочувствовала.

Мысль, что у него есть все шансы заполучить это солнечное чудо, заставляла улыбаться против воли. Он готов ждать. Это того стоит. Однажды он получит то, чего так жаждет. И, как знать, когда случится это «однажды»? Может статься, уже этой ночью…

***

23. 23 В высшем обществе

Смешливая хорошенькая служанка доложила, что миледи Анастэйсия уже готова и сейчас идёт. Эл и Наир поджидали в освещённой закатным солнцем галерее.

Издали доносились приглушённые звуки праздника. Гости миледи Лиэлид понемногу стягивались в бальный зал. Лиэлид не любила опозданий, и все это знали. Но парни ещё успевали, потому терпеливо поджидали, пока Рыжая закончит наряжаться.

Эливерт тоже к празднеству переоделся в лучшую рубаху из бархатистого мартикана цвета вина, или, скорее, спелой вишни: в вечернем свете ткань казалась тёмной, как ночь, а в солнечных лучах отливала багрянцем. С оружием на бал не пускали. Но атаман всё-таки оставил при себе на поясе пару небольших кинжалов с богатой отделкой. Ведь совсем безоружным остаться – это почти как голым. Неуютно.

Наир предпочёл светлые тона в одежде, и теперь казалось, что лэгиарн слегка сияет в полумраке замка. Он был красив. И напряжён.

Атаман прекрасно понимал отчего, ведь на балу Наир наверняка окажется единственным представителем Свободного Народа, а он не привык к пристальному вниманию, да и к такому аристократическому обществу, хоть, по сути, был сыном владетеля.