Волшебники - стр. 29
Студенты принялись собирать вещи. Тетрадь перед Квентином, не считая сердитой зигзагообразной линии, так и осталась чистой.
– И последнее, – сказал Марч, перекрывая шум. – Я еще раз призываю вас рассматривать этот курс как чисто практический, при минимуме теории. Если вы начнете задумываться о природе того, что так медленно и так трудно вами усваивается, вспомните известный анекдот об английском философе Бертране Расселе. После публичной лекции о строении Вселенной к нему подошла дама. Вы очень умный молодой человек, но все-таки ошибаетесь, сказала она. Всем известно, что Земля плоская и держится на спине черепахи. Рассел спросил, на чем же держится сама черепаха. Что за вопрос, сказала она. Там тоже черепахи – до самого низа!
Относительно Вселенной дама, разумеется, заблуждалась, но относительно магии была бы совершенно права. Многие великие маги тратили жизнь на то, чтобы добраться до корней своего дела. Радости такие поиски не приносят и бывают весьма опасными: чем глубже вы копаете, тем больше и страшнее становятся черепахи, а под конец они и вовсе оборачиваются драконами. Перед уходом все возьмите по стеклянному шарику.
На следующий день Марч обучил их первому заклинанию. Произносить его следовало на каком-то неслыханном языке вроде цыганского (на эстонском, как много позже сказала Квентину Элис), шевеля при этом средними пальцами и мизинцами – это труднее, чем может показаться на слух. Те, кто справлялся с этим успешно, могли уйти, остальные должны были упражняться до достижения нужного результата. На вопрос, как же они узна́ют, правильно ли у них получилось, профессор ответил кратко: узна́ете.
Квентин охрип, пальцы сводило судорогой. Свет за окнами начал меркнуть и угас окончательно. Стыд обдавал лицо жаром, пустой живот ныл, обед в столовой давно закончился. Компания неудачников насчитывала пять человек: все остальные, один за другим, делали характерный жест согнутой в локте рукой, говорили «йессс!» и покидали аудиторию. Первой, минут через двадцать, вышла Элис, но молча. Наконец – Квентин даже не понял, чем отличалась эта попытка от всех предыдущих – шарик на парте шевельнулся сам по себе.
Он тихо опустил голову на руку. В висках стучало, крышка парты приятно холодила разгоряченную щеку. Это не фокус, не обман зрения. Он сделал это. Магия реальна, и он способен ей овладеть.
Но сколько же всего придется учить, о господи. Стеклянный шарик оставался с ним до конца семестра – таков был подход безжалостного профессора Марча к магической педагогике. Квентин трогал его под столом во время обеда, носил во внутреннем пиджачном кармане, клал в мыльницу, когда принимал душ. Брал с собой в постель и грезил о нем в короткие часы сна.