Волшебная гондола - стр. 7
У нее почти не осталось зубов, а лицо было исчерчено морщинами, как древний пергамент.
При этом она двигалась удивительно быстро – скрюченными от подагры пальцами она сняла со стойки маску и протянула мне.
– Возьми кошку, дитя.
Это была красивая маска, обтянутая черным бархатом и обшитая по кругу золотистыми нитками, так что казалось даже, будто у нее есть шерсть. Отверстия для глаз окружали крошечные бусинки, а под носом торчали шесть ниточек-усов, совсем как настоящие. Маска держалась на лице с помощью лент. Я примерила ее и обнаружила, что она подходит удивительно хорошо: не соскальзывает, идеально прилегает к лицу и повторяет его форму, будто была сделана специально для меня.
Она выглядела дорогой. Наверняка стоит целое состояние. Я хотела было вернуть ее старушке, но Маттиас опередил меня.
– Сколько она стоит? – спросил он по-итальянски. Повернувшись ко мне, он шепотом добавил: – Всегда нужно поторговаться.
– А сколько может заплатить девочка? – спросила старушка.
– Пять евро, – тут же сказал Маттиас.
– Десять, – возразила я. И, поколебавшись, добавила: – Может, даже двадцать.
Маска определенно стоила этой суммы. Кроме того, именно столько я и отложила на ботинки.
– Двадцать евро меня устроят, – дружелюбно сказала старушка.
– За двадцать евро это настоящий грабеж, – прошипел Маттиас, заметив мою нерешительность.
Я боролась со своей совестью. Весь магазин выглядел так, будто здесь давно ничего не продавалось. Может, старушка была так рада наконец заработать хоть немного, что согласилась бы с любой ценой, какой бы низкой она ни была. Я бы предпочла потратить пять евро, но старушка просто вцепилась в двадцатку, которую я уже вытащила, и, не говоря ни слова, скрылась в задней комнате.
Мы с Маттиасом немного постояли, рассчитывая, что она сейчас вернется с пакетом для маски или, может, принесет нам кассовый чек, – но она исчезла окончательно.
– Похоже, это все, – сказал Маттиас. – Двадцать евро без квитанции – это все равно что тридцать с квитанцией, по крайней мере, с точки зрения налоговой, так всегда говорит моя мама.
Помедлив, я вышла за ним на улицу и осторожно спрятала маску в сумку.
По дороге в отель я согласилась, чтобы Маттиас угостил меня сэндвичем, но настояла, что сама оплачу напитки. Мы уселись на бордюр и стали наблюдать за спешащими мимо туристами, поедая наши трамецини [3] и запивая их холодным, как лед, лимонадом.
– Неплохо, – сказал Маттиас.
– Ага, вкусно, – рассеянно ответила я. Дурацкий зуд вернулся снова.
– Ты уже знаешь, кем хочешь стать? – спросил Маттиас. – Я имею в виду, после школы.