Вольные хлеба - стр. 9
А мама говорит как-то, между прочим, что брат давно мечтает о машине.
– Но денег, конечно, нет, тратят по мелочам. Хотели занять у родителей – не вышло.
– Мам, давай, я ему займу, я же два года могу не трогать свои деньги. И после курсов – они мне нужны не сразу, будет отдавать рублей по сто в месяц.
Брат был счастлив. Господи, сколько счастливых людей было вокруг меня в эту неделю!
– Но смотри, когда я кончу курсы, ты каждый месяц будешь отдавать мне по сто рублей. У меня никаких денег не будет, никто меня не ждёт с публикациями и гонорарами на блюдечке с голубой каёмочкой.
– Какой может быть разговор!
7. Дожить до каникул
В Москву я везла, в основном, неоконченные рукописи, целый чемодан. Своя комната, это сколько можно всего написать!
Мне сказал один пожилой поэт в Коктебеле, когда я просила настольную лампу в комнату в дальнем флигеле:
– Светлана, сюда едут не за этим.
Я ехала «за этим» и туда, и в Москву.
Странно, не было никаких предчувствий, на этот раз моя интуиция обманула меня, молчало моё чуткое шестое чувство. Наверно, я была слишком счастлива. И никак не могла понять, что говорит Нина Аверьяновна, как это меня не зачислили?
– Света, мы очень хотели, поверь. Но приехал секретарь союза писателей той республики, откуда у нас второй кандидат, и устроил скандал в ректорате:
– Почему зачисляете какую-то девчонку, а мой парень остаётся за бортом?!
Его и зачислили.
– Как же… Я ведь выписалась и снялась с учёта! – сказала я, будто это было самое главное.
Маме решила не сообщать. И никому в Ростове, хотя, конечно, на зимних каникулах Толя Гриценко, наш ростовский поэт, мой сверстник, который учился здесь на законных основаниях, рассказал бы всё и всем.
Но я не думала об этом, надо было думать, как дожить до этих каникул. На декабрь месяц у меня были деньги за квартиру, больше ни на что. Я поехала в Бюро пропаганды.
– Вы поэтесса? У нас этих поэтесс… И поэтов тоже. Вы ведь на ВЛК? Стипендии не хватает?
– У меня нет стипендии, я – кандидатом. И общежития тоже нет, снимаю квартиру.
– Там есть телефон? Хоть это хорошо.
– Знаете, я в Ростове много выступала от Бюро пропаганды.
– Ростов это Ростов, а Москва это Москва. Будем иметь вас в виду.
Сколько лет потом, после ВЛК, Бюро пропаганды буквально держало меня на плаву! Но когда это ещё будет…
Все окружающие знали, что меня не зачислили, обещали, но не получилось. Парень, которого я помнила только в лицо – может, по Переделкино, взял меня за рукав в ЦДЛе:
– Говорят, ты совсем без денег?
– Правда. Совсем.
– Приходи после занятий ко мне в журнал, будешь отвечать на письма. Сможешь?