Вольные хлеба - стр. 13
– Нет, ты ненормальная, я это сразу поняла.
Пришёл грузин, Шота, он писал стихи. И сразу сказал:
– Я грузинский князь.
– Отлично! Вот я и попала в высшее общество!
– Поэты – и есть высшее общество. Выше нет, запомни!
– Запомню.
Подошёл к книжной полке. Там стояли первые книжки, которые я купила в Лавке писателей, не могла удержаться!
Украшением её был чёрный литой каслинский Дон-Кихот. Он кочевал со мной из Ростова в гостиницу, потом на квартиру, в общежитие, и у него потерялся меч.
– Так, посмотрим, что ты читаешь. Булгаков, это хорошо. Самойлов, французские поэты… У тебя хороший вкус. А что здесь делает Дон-Кихот без меча? Выбрось его немедленно!
– Что ты, это же символ нашей интеллигенции – полная безоружность!
– Да? Продай мне этот образ!
– Я и сама умею писать стихи…
Дон-Кихот
Правда, стихи о Дон-Кихоте я написала только через несколько лет.
И вдруг как-то вечером прихватило сердце. С чего бы, всё хорошо, отдельная комната, не надо думать, на что завтра купить поесть, могу ходить в театры и покупать книги.
Наверно, настигает прошлая немыслимая перегрузка, физическая и душевная. Боль такая – ни вздохнуть, ни шевельнуться. В голову не приходит вызвать скорую, или просто постучать соседке. Чёткая мысль – человек, помоги себе сам!
Из лекарств один корвалол, капаю и капаю его, сбиваясь со счёта…
10. Каникулы
Первая сессия позади. У меня на экзаменах одни пятёрки, не то, что в Радиотехническом. Невольно начинаешь жалеть о том зигзаге в своей жизни, больше чем на два десятка лет.
Ростов встретил настоящей зимой. Стояли морозы, впрочем, стояли – не то слово. Это в средней полосе они стоят. У нас, в степи неистовствуют, налетают бешеным ветром, колючим от снежной крупы, ещё и смешанной с грязью и песком, которые прихватили по дороге.