Волною морскою (сборник) - стр. 3
Кое в чем мы, однако, уверены. Смычки будут по-прежнему обматывать серебряной канителью или китовым усом, в колодки – вставлять перламутр, а на детских скрипках, восьмушках и четвертушках, не перестанут появляться тонкие дорожки соли, от слез: дети играют и плачут, не останавливаясь, не прекращая играть.
На серьезные вещи – на политику, экономику – музыка влиять не начнет, а если и поучаствует в них, то по касательной, косвенно. Выяснилось ведь недавно, что, когда дети находились в эвакуации, производитель роялей “Стейнвей” договорился с американским командованием, и оно разбомбило “Бехштейн”, конкурента, разнесло его в пыль, до последней клавиши. Наивно себе представлять мировую историю как соперничество фортепианных фабрик, тем более что ни “Ямаха”, ни “Красный октябрь” ни в чем таком не замешаны. Зато приблизительно в те же дни рябое низкорослое существо отпустит шуточку в адрес германского друга, бывшего: у него, скажет он, – Геббельс, а у меня – Гилельс. Чувства, которые вызывает эта острота, убеждают нас в ее подлинности, в том, что именно он ее произнес.
Впрочем, за этой политикой мы уклонились от главной темы – отношений девочки с польским другом. Рывками и с повторами история идет вперед.
Поездки, поездки – на фестивали, на конкурсы: не жизнь, а сплошной рев турбин, стук колес, вряд ли за следующие десять-пятнадцать лет возникнут новые виды транспорта. После тридцати двух уже не играют на конкурсах, но появляются первые ученики. Разумеется, будет всякое, человеческое, как в любом деле, но не они решают – не интриги, скандалы и закулисные договоренности. В чем разница между скрипачом, который, стоя перед оркестром, исполняет концерт Сибелиуса, и теми, кто ему сидя аккомпанирует? – они тоже умеют этот концерт играть. Уровень притязаний, личности? Говорят: судьба – но это ведь все равно как ничего не сказать.
По возрасту вовсе не девочка, она сохранит, закрепит что-то детское в своем облике. Артисту необходима поза – слово нелестное для профессии, зато точное. Хирургу, учителю, даже военному – им тоже требуются, как угодно: молодцеватость, индивидуальное отношение, – а уж артисту без позы не обойтись. И большая удача, если твоя фигура, тонкая, чуть угловатая, и детское выражение лица соответствуют тому, что ты делаешь, если в тебе самой от игры возникают и радость, и свежесть, и удивление.
Итак, она музыкант – прекрасно наученный, с маленькой тайной, о наличии польского друга, кажется, знают все. И даже если у нее появятся дети и муж – должны появиться, куда же без них? – хотя при такой сосредоточенности на игре, на штрихах, интонации, можно и правда остаться одной – так вот, даже им она не раскроет тайну. Улыбнется, не станет рассказывать, да никто и не спросит ее ни о чем.