Волною морскою (сборник) - стр. 2

Приятельнице тоже понравилась скрипка.

– Сколько? Для смеха скажи.

Девочка пожимает плечами: какой уж тут смех?

– Опять польский друг подарил? Да-а, страшно с такой по улице.

– А с ребенком не страшно по улице? – Приятельница уже родила.

– Никогда не любила поляков, – признается она. – Зря, получается?

Получается, зря.

– Гордые они, с гонором.

Девочка друга в обиду не даст.

– Это не гонор, – отвечает она, – это честь.

– Он приезжает хоть?

– Ничего, если я не буду тебе отвечать?

Приятельница все про себя рассказывает – и про мужа, теперь уже бывшего, и про того или тех, с кем встречается. Какие там тайны? – подумаешь, ерунда!

– Как зовут его, можно узнать? – Обиделась: – И целуйся с ним, и пожалуйста.

Так о польском друге становится известно в консерватории. Щедрый, со вкусом, есть чему позавидовать. “В тихом омуте черти водятся”, говорят про девочку люди опытные. Но они ошибаются: в этом омуте нет никаких чертей.

Окончание консерватории – дело хлопотное. Хочется для экзамена по ансамблю выучить что-нибудь необычное. Девочка слушает музыку для разных составов, вот – трио с валторной, может – его? Спрашивает у валторниста с курса, считается, лучшего:

– Знаешь такую музыку?

– Нет.

– А хочешь сыграть?

Валторнист прислушивается к себе.

– Нет.

На госэкзамене пришлось обойтись без валторн.

Теперь, когда консерватория позади, нам вместе с девочкой надо переместиться в будущее. Не только слушать, смотреть, записывать, но и угадывать, воображать. Можно ли, например, было предвидеть будущее детей с той фотографии тридцать четвертого? Вероятно, да. Потому что, во-первых, случайностей нет, а во-вторых, судьба – одна из составляющих личности, ее часть.

Конечно, многие внешние обстоятельства угадать нельзя. Пусть случайностей нет, но неопределенность, и очень большая, имеется. Например: сохранится ли наша сегодняшняя страна? Ее предшественница при всей своей мощи оказалась недолговечнее обыкновенной скрипки, для которой семьдесят лет – считай, ничего, несерьезный возраст, семидесятилетние инструменты выглядят совершенно новыми, ни одной трещины, мастера даже их пририсовывают иногда. Теперь нам кажется, что стране нынешней, наследнице той, в которой выросли Лева с Яшей и Катя с Додиком, не уготована длинная жизнь, трещинам на теле ее нет числа, и она распадется, рассыплется, хотя, возможно, получится и не так. Не надо выдумывать, пусть история сама развивает себя.

Или вот: новая техника. Зачем уделять внимание вещам, которые обновляются столь стремительно? Лева с Яшей прожили жизнь, ничего не узнав о компьютерах и, говоря откровенно, вряд ли хотели бы знать. До совершенства всем этим штукам еще далеко, имеет ли смысл разбираться в том, как они устроены? Опять-таки: на чем станут люди перемещаться лет через тридцать, к окончанию нашей истории? С помощью каких устройств будут переговариваться, на чем слушать музыку? Не хочется фантазировать, да и не все ли равно?