Волнолом - стр. 30
Во входную дверь постучали. Генрих слышал, как Эльза открыла и обменялась с кем-то парой коротких фраз. Потом она заглянула к нему в кабинет:
– Герр фон Рау, письмо для вас. Мальчишка принес, посыльный.
– Спасибо, Эльза. Давайте.
Пришлось-таки зажечь лампу. На конверте он не обнаружил ни марки, ни обратного адреса. Внутри – короткое послание: «Дорогой Генрих! Наконец-то мне представился случай лично связаться с вами. Ведь это довольно странно – знать вас почти полжизни, но ни разу не перемолвиться словом. Пожалуйста, не удивляйтесь. Скоро вы все поймете и согласитесь, что принятое мною решение было вынужденным и единственно верным. Ваш генерал хоть и солдафон, но сформулировал точно: шторм уже близко, идет волна. Впрочем, надеюсь, это не помешает нам с вами плодотворно сотрудничать».
И ниже с игривыми завитушками: «Ваша «фав-ка».
Глава 7
Еще имелся постскриптум:
«P.S. Запах и в самом деле просто волшебный!
P.P.S. Нет, я не слежу за вами. Просто у вас талант оказываться в самой гуще событий. Чему я, кстати, искренне рада – мы ведь на одной стороне».
Генрих потер подбородок, еще раз перечитал письмо.
«Фав-ка», значит. Шутить изволит. И тонко дает понять, что видела блокнот профессора Штрангля, то есть лично была в том доме. Собственно, текст письма можно рассматривать как признание. «Принятое решение» – что это, если не убийство? Да, она не сказала прямо, но по-другому трудно истолковать.
И она не боится, что Генрих использует ее послание как улику? Это ведь уже не морок, не наваждение, а нечто вещественное. С этим можно идти на доклад к генералу. Фото подозреваемой есть, хоть и старое. Вряд ли так уж трудно выяснить личность.
Конечно, нельзя исключать, что кто-то водит мастера-эксперта за нос, отправляя депеши от имени «фаворитки». И хочет таким образом сбить следствие с толку.
Но кем бы ни был отправитель, его осведомленность пугает. Он (или она) знает, о чем генерал и фон Рау разговаривали наедине, когда ехали в экипаже. Теоретически их могли подслушать с помощью светописи, оставив руну-маяк на локомобиле. Это, впрочем, сомнительно – все экипажи в департаменте проверяют. Или в конторе завелся «крот»?
А может, следящей руной помечен сам Генрих?
Подумав об этом, он взял очки-линзы, вылез из-за стола и тщательно осмотрел одежду, в которой ездил сегодня в город. Нет, ничего. Никаких намеков на постороннюю светопись. И, пожалуй, в данном случае он склонен поверить таинственной «фаворитке», которая в постскриптуме написала, что за ним не следит. Хотела бы обмануть – вообще не стала бы упоминать о подслушанном разговоре.