Волчья ягода - стр. 19

Опасаясь пререкаться, решила больше ничего не говорить, но внутренне обеспокоилась.

«Неужели и со старейшинами так же будет?»

***

В волчий город мы вошли неожиданно. Первые дома будто вынырнули из-за деревьев, без всякого промежутка в виде поля. Такое для меня было в новинку.

Как так, без поля?

Но у Волков имелся только лес. И город — в нем же, в лесу. Тропинка под ногами постепенно сменилась на булыжную дорогу. Я молча восхитилась: у нас в селе дороги были обычными, земляными. А дома, что возвышались между деревьями, аккуратные, основательные. Первые этажи — из серого камня, а вторые — из темного дерева. И крыши темные. Я слышала течение реки все время, пока мы шли.

Постепенно на пути начали встречаться другие великородные. По большей части суровые мужчины с тушками пойманной дичи, пристегнутыми на поясе. Некоторых сопровождали огромные волки, из-за которых я предпочла сократить расстояние между своими провожатыми до пяти шагов.

Диалог со встречными повторялся до мелочей. После обмена рукопожатиями, подошедший немедленно косился на меня и уточнял:

— Это кто?

На вопрос грубый Таор каждый раз давал разный ответ, и каждый был оскорбительным. Он называл меня визжащим недоразумением, охотницей за чужим, помехой под ногами.

В очередной раз он ответил ещё более изощрённо:

— Человеческая самка крота, — лениво ответствовал, за что удостоился очередного моего ненавидящего взгляда. Взглядов этих было уже по меньшей мере с десяток, но Волка они не трогали. Если сероглазый Дрей больше помалкивал, то Таору как будто доставляло удовольствие посильнее меня задеть.

— Я не выкапывала корни! — ещё раз гневно ответила, идентифицируя происхождение озвученного прозвища. — И меня зовут Аса!

— Никого не интересует имя воровки, — констатировал Таор, не оборачиваясь, он вообще на меня не смотрел. Дрей глянул со снисходительным недоверием.

Мне же доказать свою правоту было нечем, кроме слов. Приходилось сжимать кулаки и терпеть.

Они все еще шли быстрым шагом. Домов становилось все больше, прохожих тоже, оценивающие взгляды уже исчислялись десятками. Равнодушных среди них не было. Все они смотрели на меня как на презренную преступницу и от этого было обиднее всего. Увязавшиеся следом дети, бросили в меня еловыми шишками.

— Ай!

Волки не оглянулись, хотя точно знали, что происходит, уверена.

Дети кидали точно, попадали метко — в голову. Никто их не останавливал. Я молча шла, закрываясь рукой. Больно, неприятно... Как же хотелось надавать им подзатыльников, да оттаскать за уши, кто бы знал!

На очередную шишку, попавшую мне точно по макушке, я не выдержала, развернулась: