Волчья лощина - стр. 28

– Получается так, если только Руфь и впрямь стояла к холму лицом.

Папа упёр руки в бока. Задумался:

– Значит, и прицеп, и лошади, и ты сама, Аннабель, находились между Руфью и холмом?

– Ну да.

– Следовательно, камень не сам с холма свалился. Не мог же он оторваться от склона, упасть в ров под склоном и срикошетить Руфи в глаз. Если бы даже и срикошетил, так попал бы в лошадь или в прицеп, – принялся рассуждать папа. – Раз камень попал в Руфь, которая стояла за́ повозкой, значит, его кто-то нарочно метнул.

По папиной интонации я поняла: он не уточняет, он утверждает. Я промолчала. Насколько мне было известно, на перемене никто по холму не лазал; правда, мальчишки иногда играли в «царя горы», но исключительно после занятий. Здорово рисковали. Цеплялись за ветки, нащупывали ногами выступы в отвесном склоне, переводили дух за древесными стволами. По склону вились тропы, проложенные мальчишками, да ещё оленями и кроликами.

– Скажи, дочка, ты на холме кого-нибудь видела?

Я покачала головой:

– Нет. Я же смотрела на лошадок и на мистера Анселя. А потом, когда Руфь упала, – на неё.

Губы мои задрожали.

– Тише, Аннабель, – папа стал гладить меня по голове. – Всё будет хорошо. Не плачь. Потом это обсудим.

А сам снова повернулся к холму. Я поняла: ещё много чего придётся обсуждать.

Руфь лишилась глаза. Он просто вытек, как яйцо. Мне мама в тот же вечер сообщила. Другая бы утра дождалась, но только не моя. Она понимала: в любом случае мне будут сниться кошмары, в любом случае я пойму: Руфь изменилась бесповоротно. Да и я тоже.

Конец ознакомительного фрагмента.