Волчья хватка-3 - стр. 31
– Сказывал тебе не раз, – устало молвил Сергий. – Схимник он, с малых лет мне ведом. Коней искал в поле, а он стоял в дубраве. И позвал меня…
– Да слышал я твой сказ, – перебил Алексий. – Какую тебе чёрную книгу сей старец принёс? По которой ты устав монастырский сложил? По которой и войско своё устраиваешь?..
– Нечитаная сия книга…
– То есть как нечитаная? Чужим языком писана? Или письменами неведомыми?
– Поди к старцу и спроси, – отбоярился игумен. – Коль соизволит, покажет книгу. Сам и позришь…
– Я с тебя спрошу! Ты настоятель! И спрос будет строгий.
Сергий словно и не услышал угрозы, ибо знал характер святейшего: разум у него душе противился, а душа – разуму. И оттого поделать что-либо со своевольным игуменом Троицкой обители он не мог и лишь грозить отваживался. К тому же патриарх Филофей назначением Киприана ещё более смуты внёс в положение митрополита.
Он и впрямь выметал своё негодование и сник.
– Велю постелить в келье своей, – пожалел его Сергий. – И камелёк истопить. Мне ныне всенощную стоять, по обету, а у нас тесновато. И палат митрополичьих не срубили…
Он должен был пойти за настоятелем в храм, дабы завершить начатую исповедь, коль духовником избрал. Много оставалось не сказанного у него за душой, сомнения терзали, однако Алексий и притворяться не стал.
– Не хлопочи, игумен, – промолвил устало. – Я свычный в шатре, со своей братией… Да и нет времени почивать. Ты лучше яви-ка мне старца своего. Позреть желаю, что за схимомонах к тебе прибился.
Сказал будто между прочим, надеясь встретить сопротивление и уж потом власть свою показать. Но Сергий и сам довольно овладел бойцовской наукой араксов и не уходил от удара супротивника. Напротив, будто подставлялся, предлагая места уязвимые. И эта была иная защита…
– Добро, – обронил он и повёл святейшего прочь с монастырского подворья.
Рубленая келейка Ослаба, наполовину вкопанная в землю, стояла на самом виду и вход имела со стороны леса, глядя единственным подслеповатым оконцем на дорогу. Отшельник сам выбрал место и ни за что не соглашался жить в монастырском остроге, с братией, дабы иметь полную волю от уставных правил. Входить к нему без зова позволялось лишь настоятелю да приходящему келейнику, коего отшельник сам себе избрал из числа братии. Если же старец хотел кого-то видеть сам, то с сумерками затепливал свечу – давал знак Сергию, и через него призывал к себе нужного инока либо послушника. Немудрёную пищу и воду ему приносил келейник из трапезной, оставляя у входа.
Гостей незваных в келейке ещё не бывало, в том числе и сановитых.