Волчий мох - стр. 7
«Дорогие» земляки неловко топтались, совестно бросая косые взгляды друг на дружку. А у хлопца комок обиды подкатывал к горлу.
– Дядька Петро, – в крайнем волнении промолвил он, – ну вы ж меня лучше других знаете… Не мог я такое сотворить… Ну что вы молчите?..
– Дык, а я што… Я ж ничога… – испуганно втянул голову в плечи Петро, крестный Ефимки. – Я ж на тебя ничога не говорю…
– Ты народ не сбивай! – строго прикрикнул Демьян. – Твоя песенка спета… Что ж, видать, такова твоя участь, Асташонок… Это уж кому как: одним из огня да в полымя, а тебе из голодницы да в темницу. – Демьян даже самодовольно ухмыльнулся от неожиданно получившегося у него острословия.
И Ефимка понял, что дело принимает слишком уж скверный оборот.
– Да ты не таращись волком на меня! – не унимался Демьян. – Вон как глаза вылупил! Что, страшно на каторгу?! Вот поэтому и говорят, что у страха глаза велики.
– Ну отчего ж, – усомнился пройдоха Панас. – У поноса тожа вочы не меньше. И кому, Демьян, ето лучше знать, як не табе?
В толпе нервно захихикали, ибо ни для кого не было секретом о частом расстройстве желудка у Демьяна. Демьян от такого намёка готов был лопнуть. А вот Панасу вдруг и вовсе показалось что-то подозрительным в доводах Демьяна.
– Вот чую адным местом, што хлопец тут ни при чём… – задумчиво произнёс он.
В поддержку Ефимки из толпы неожиданно раздался ещё и женский голос, обращённый к Демьяну:
– Степаныч, ты и взаправду не поспешал бы шибко… Тут надобно как след разобраться во всём… Людей почитаемых послухать… Чего пороть горячку, нехай кто-то поумнее нашего тут порассудит…
Демьян от удивления так и застыл с открытым ртом. «Дожился! – гневно подумал он и начал искать взглядом сумасбродную хамку. – Это что ж получается: мало того, что мужики норовят осрамить, так ещё ему, самому Демьяну Карнауху, указывает какая-то нищая баба! Рот затыкает! Да ещё и на слабость ума намекает!» Негодованию Демьяна не было границ. Наконец он отыскал взглядом невзрачного вида селянку и злобно уставился на неё.
– Я что-то не расслышал, кто это там тявкнул, – противно притворным голоском произнёс Демьян. – Уж не ты ли это, Авдотья, решила сама поверховодить тут? А?! Ну так запомни раз и навсегда: ты мне не указ! – в последних словах уже без притворства звучала злоба.
Но, как оказалось, эта невзрачная на вид Авдотья была куда смелее многих согнувшихся здесь мужиков, и молчать не стала.
– Указ не указ, а Асташонок хоть и шалит по мелочи, зато в тяжкую годину скорее других на выручку придёт. И хозяйство тянет не хуже некоторых мужиков. А насчёт бедности, так кто ж виноват, что выпала ему такая доля…