Волчий мох - стр. 20
– Видать, ещё раны имеются… Но трогать не велено… Это уж урядник пущай мертвецов разглядывает.
Лицо пана Ружевича стало белым как снег.
– И… кто же это такое мог сделать? – в крайнем смятении тихо выдавил он. От такого дикого зрелища глаза Ружевича расширились, и вельможный взор очень даже стал походить на безумный взгляд несчастной Лушки.
К пану Ружевичу тут же подскочил Демьян. Заглядывая ему в лицо, он негромко, но с жаром затараторил:
– Паночку, так я ж только что говорил! Вон, – Демьян кивком головы указал на Ефимку, – его работа. Тут и гадать нечего! Все знают, на что способен этот голодранец.
Пан Анджей молчал.
– Ты, Демьян, не спеши, – степенно заговорил Домаш. – Тут основательно надобно бы разобраться. Не верю я, чтоб малец такое сотворил…
Пан Ружевич нервно потёр лоб. Он понял, что здесь не просто грабёж со смертоубийством. Тут явно усматривалось что-то более зловещее. И он всё больше склонялся к мысли, что в этом деле его может просветить только один человек!
– Позвать сюда Михея! – решительно произнёс Ружевич.
Оживившаяся было толпа снова затихла. В ожидании все замерли, предполагая, что сейчас должно произойти что-то очень важное.
Кто-то из прислуги кинулся к конюшне, а спустя некоторое время возвратился, виновато разводя руками.
– Так нема его нигде… Да я его с самого утра сегодня не бачив…
У крестьян вместе с некоторым разочарованием ещё больше укрепилось и подозрение.
– У Вовчым мху, видать, яще шастае, – раздался голос из толпы. – Мала яму етых, дак намыслил яще каго-нибудь подстерегти… – Вечный скептик Панас повёл вокруг взглядом, словно убеждаясь, все ли его поняли.
Пан Ружевич этих слов, видимо, не расслышал; в полном оцепенении он невидящим взглядом смотрел на убитого мужика, пытаясь сохранить ясность суждений и привести в порядок взбудораженные мысли.
Демьян опять начал что-то ему упорно нашептывать, бросая откровенно косые взгляды на Ефимку Асташова. Но тут Домаш Евсеич легонько потянул его за рукав и наградил более чем строгим взглядом. Демьян малость стушевался, но язык послушно прикусил. А мельник, решительно оттерев плечом наушника, осторожно произнёс:
– Надобно бы выяснить, где Михей… – и оценивающе глянув на Ружевича, продолжил: – Подозрительно, что его на месте нет… Сомнения у людей насчёт Михея.
Ефимка с благодарностью подумал о мельнике и перевёл дух. Всё-таки слово Домаша Евсеича на деревне вес имело, и это обнадёживало хлопца.
– Подойди, – коротко повелел Ружевич, глядя на Ефимку. – Повтори, что там случилось, только давай всё подробно.
Ефимка в который уж раз снова начал рассказывать. Селяне хоть и слышали эту историю, но всё равно подступили ближе, чтобы не пропустить ни единого слова.