Волчица для Шакала - стр. 33
Меня буквально разрывает от распирающего чувства несправедливости. И это он! Он виноват во всем! Ненавижу его!
Сейчас Одаевский выглядит спокойным. Но так может показаться только тому, кто плохо его знает. А вот я знаю его слишком хорошо, чтобы поверить в эту игру. Губы сжаты в тонкую нитку, на скулах ходят желваки, а в глазах горит ненависть, смешанная с дикой яростью. Того и гляди, раздавит жертву. И не посмотрит на то, что жертва эта – всего лишь маленькая хрупкая девушка.
Шакалу плевать на предрассудки, ему вообще на все плевать. Скрутил бы мне шею, если бы это не было чревато серьезными последствиями. Лишь толпа свидетелей и отвлекает от расправы. Вон как ноздри раздуваются.
Смотри, милый, чтоб не порвало тебя от злости, еще инфаркт схватишь, бедолага. А мне такого не надо. Хочу увидеть твое падение и знать, что это дело моих рук. А так ты еще сдуешься, лишая меня мести. Слишком долго я шла к реваншу, не обламывай кайфа.
Руки сжимаются в кулаки, а на губах держу улыбку. И плевать мне, что сейчас эта улыбка больше похожа на оскал. Да и у Одаевского рожа не слаще. Вон как глаза кровью налились.
– Павел, вы не одолжите мне свою спутницу на один танец? – спрашивает Одаевский вдруг, даже не глядя на Волкова. Ошарашивая всех участников нелепой сцены своим вопросом.
В груди сладко екнуло, что не сулит мне ничего хорошего. Не тот настрой перед дракой, Вероника, очнись!
Милая беседа наших спутников резко оборвалась. Краем глаза я подмечаю, как отвисла челюсть у блондинистой Алисы, отчего-то внутренне ликуя по этому поводу.
Одаевский прожигает меня взглядом. По телу пробежал холодок. Но я откинула предупреждение интуиции, как нелепую деталь.
Надеешься напугать меня? Думаешь, что сбегу?
– Если она не против…, – теряется Паша, совсем не ожидавший такого поворота.
Глаза Одаевского хищно сверкнули. Как у дикого зверя, уверовавшего в безоговорочной победе над жертвой.
Ждешь капитуляции? Побега? Хрен тебе!
– Я не против, – делаю шаг вперед, подмечая на этот раз реакцию Волкова, у которого челюсть уползла вниз.
Одаевский тут же подхватывает меня за талию, так же, как когда-то давно, когда я была полностью в его власти. По телу пробежала стая мурашек, будто это вообще что-то значит. Конечно, это просто волнение и отголоски приятных воспоминаний. Нельзя забывать о хищнике, который не заинтересован в непокорной игрушке. Именно это означает резкий, почти болезненный захват мужчиной моей талии. Его рука сжимается ровно настолько, чтобы я могла ощутить его силу и не упасть при этом в обморок.