Волчица для Шакала - стр. 32

– Рад приветствовать, – отвечает Паша. В его голосе не ощущается и нотки радости. – Полагаю, вы знакомы с моей невестой?

На слове «невеста» Одаевского перекосило. Его глаза гневно сверкнули, а челюсти сжались так, что даже мне было слышно, как скрипнули его зубы.

– Да, нам приходилось встречаться. – Одаевский быстро взял себя в руки. Его голос звучит, как сталь, о которую можно порезаться. – Жаль, я плохо ее знаю. Можно сказать, узнаю по-настоящему только теперь.

Наверное, это от того, что ты не очень-то и стремился меня узнать. Тебе нужна была лишь игрушка, на достойный отпор от поломанной принцессы ты не рассчитывал. И, конечно, был уверен в том, что тебе все сойдет с рук.

– Что ж, никогда не поздно начать, – влезаю в беседу хлестким замечанием.

Одаевский впился в меня взглядом. Черные омуты, как маленькие огоньки, сверкнули жаром, напомнив мне о том, что этот мужчина может быть сущим дьяволом. И, клянусь, его внутренние черти сейчас устроили настоящий шабаш. Это ясно читается в выражении лица. Если бы он мог свернуть мне шею, то с удовольствием занялся бы этим прямо сейчас.

Атмосфера между нами накалилась, вот-вот каратнет. Наверное, это почувствовала не только я, если блондинистое чудо рядом с Одаевским внезапно заговорило:

– А меня Алисой зовут.

Эта фраза привела в чувство. Меня заставила взглянуть на спутницу соперника, а Одаевский сжал губы в тонкую линию. Он не привык, чтобы его кто-то перебивал.

– Приятно познакомиться, Алиса, – быстро сориентировался Паша. – Как вам вечер? Не скучаете?

Нелепые вопросы ни о чем. Нужны они лишь для того, чтобы прекратить перепалку, которая вот-вот вспыхнет. Только внутри все полыхает. И, судя по взгляду Одаевского, у него полыхает не меньше.

Он настроен сражаться не на жизнь, а на смерть. Что ж, я тоже.

Мы с Одаевским продолжаем сверлить друг друга глазами. А в это время рядом происходит странный диалог. Блондинистая Алиса быстро нашла, что ответить Волкову. Впрочем, эти двое уже беседуют, как старые друзья.

– Вы знаете, Павел, – говорит спутница Одаевского моему жениху, – я ни в коем случае не критикую, но эта новая постановка вызывает некий диссонанс с историческими событиями.

– Думаю, вы правы, – отзывается Паша охотно. Наши два эстета вполне мило смотрелись бы на одной из премьер в каком-нибудь театре. Прям нашли друг друга, чего только не обсудили уже.

Они даже перешли на обсуждение каких-то пьес, а я почти не вникаю в разговор. Наверное, была бы не так увлечена местью, стала бы ревновать Волкова. Но сейчас, когда Одаевский так близко, снова рядом, со мной происходит что-то странное. Мне хочется разорвать его, впиться в шею зубами, исцарапать лицо. Хочется отомстить ему за то, что так и считает империю Аралова своей, хотя не имеет на нее никаких прав и знает об этом. Мучительно хочется, чтобы он признал свои грехи, извинился и покаялся. О да, я так хочу его раскаяния! И мне хочется уничтожить его. Точно так же, как он когда-то уничтожил меня, сделав лишь удобной игрушкой.