Волчье кладбище - стр. 33

. Всё ждал, когда эта капризная барышня ко мне наведается. Потом подрос и стал сам таких малышек ловить.

Шивон не подходила под моё виденье ирландской породы – этих лесных дев с огненной волной струящихся кудрей в духе Боттичелли и в длинных своих сарафанах. Глаза ей от отца достались – туманно-голубые. У Диксона они, правда, к этому времени от возраста и алкоголя уже просто мутными стали. На этом схожесть с Агатой кончалась, к счастью для Шивон. Но и не сказать, что красавица. Глаза не были большими настолько, чтобы их воспевать. По-мальчишечьи худое лицо без намёка на скулы не было выразительным. Плечи, открытые, в бледности и в россыпи веснушек, выдавали неспелость, какую-то зелёность. Хотя и не скрою, было интересно представлять, сколько ещё бледности и веснушек хранилось в тайне под клетчатым платьем из мягкого серо-голубого хлопка. Только вот волосы – зрелый лён – с ходу брали за живое. Однако их чары, как случайный ветер в штиль, исчезали быстро, не оставляя о себе воспоминания.

Агата отлучилась в уборную, когда Шивон принялась живо делиться впечатлениями от местных красот. Не каждый день встречаешь человека, до любых мелочей жадного, будь то новые слова, лица, ощущения. В открытом взгляде Шивон лучилось весеннее золото, как из прогалины неба среди туч. Я представил её рядом с солнечным Питером, и аж в зубах заныло от такой приторности.

Шивон без устали ласкала наш слух будничными пустяками, а я доскребал ложечкой растаявший последний шарик, исподволь пялясь на интересующие меня области её тела.

Фигура мне нравилась. Высокая, длинные ноги, как у антилопы. Что грудь маленькая, даже хорошо, природа обошлась заботливо с тонким, как стебель, станом.

– А к вам пускают гостей? – спросила вдруг Шивон, перескочив с истории о потерянном сегодня утром кошельке.

– О, это исключено, – не дала нам слова Агата, ураганом вновь ввинтившись за столик.

Я сразу обратил внимание на возникший под платьем бюстгальтер. Ух ты, какая забота о младшей сестре!

– Роданфорд – закрытое место, – подчеркнула Агата.

– Очень жаль, я бы хотела посмотреть здание. Ты говорила, семнадцатый век?

– О, нет, восемнадцатый, – охладила сестрин пыл Агата. – Но его обитатели переживают постпубертатный период: гиперфункцию гипоталамо-гипофизарной системы и разгул тестостерона, – она ехидно покосилась в мою сторону.

– Нет ничего проще. Можно осмотреть здание ночью, – поддразнил я Агату.

Она впилась в меня рассерженным взглядом.

– Лес не без шакалов.

Я закатил глаза, оттопырив языком щёку.

– Закончим пустые разговоры. Мы здорово припозднились, – подытожила Агата, не обратив внимания на мою гримасу.