Вокзал Техас – Луизиана - стр. 7
– Интересно, где сейчас эта картина? – задумчиво произнёс он. – Я не видел ее лет десять, после того как отдал брату. Надо спросить у Марка, может, он знает.
В этот момент в дверь квартиры позвонили, и он пошёл открывать, не зная, кто стоит по ту сторону. В любом случае кто бы это ни был, это новости, изменения в скучной, устоявшейся жизни. Открыв дверь Твен увидел свое отражение – брата-близнеца.
– Марк, я так давно тебя не видел, заходи. Дай обниму тебя!
Марк не стал сопротивляться, а, наоборот, потянулся к брату, чтобы обнять в ответ. Они не виделись несколько недель, и заметно было, что Твен скучал. Марк по нему тоже, но он не любил ездить к брату, потому что ему не нравились разговоры о прошлом, которые приводили к слезам Твена. Взгляды на жизнь у них были такие разные, а споры случались настолько горячие, что со стороны казалось, что ещё немного и будет драка. Но всё всегда заканчивалось примирением, смехом и поцелуями со стороны Твена.
– Я до твоего прихода размышлял, что давно не брал в руки краски и кисти. А ещё вспомнил, как в детстве нарисовал портрет мамы.
– Да, именно тогда твой талант художника как раз и проявился. Я помню тот портрет и те эмоции, которые возникли, когда я увидел маму впервые. Она была точно такой, какой была в моём сне. Но я давно не видел этот рисунок. Не знаю, где он может быть, наверное, потерялся…
– Я думаю, он не потерялся. Я думаю, мы его оставили.
– О чём ты говоришь? Где оставили?
– Да ты что, Марк, совсем ничего не помнишь? Я лежал в психушке, в которую ты меня запихнул, и то всё помню.
– Ну, не начинай, Твен, я запихнул тебя туда для твоего же блага. Твои приступы становились с каждым днём всё серьёзнее, ты перестал контролировать себя и свои действия. Я боялся, что ты однажды уйдёшь и больше не вернёшься.
– Да, хорошо. Я понял твои мотивы. Может, ты и прав, но ты не лежал там и не знаешь, как это!
– Да, не знаю. Может, просветишь меня? – начал выходить из себя Марк.
– Не нарывайся! Хоть ты и тренируешь спортсменов, дать тебе в нос я сумею! – крикнул Твен.
– Извини, брат, покипятился. День сегодня не задался с самого утра, – и тут Марк вспомнил, что в квартире оставил женщину, которую не хотел больше видеть.
– Так о чём это я говорил? Да… о портрете нашей матери. Так вот, я думаю, что мы оставили его в Льюисвилле, в Техасе, когда уезжали оттуда несколько лет назад.
– Не знаю, Твен, мне кажется, мы его брали с собой. Я помню, как положил рисунок в прикроватную тумбочку. А потом… не помню…
– Подожди, Марк, надо хорошенько подумать. Это, чёрт побери, важно! – Твен начал судорожно ходить по комнате, вцепившись себе в волосы.