Водоворот - стр. 32
Он не стал говорить ей о местных сплетнях и косых взглядах в свою сторону, а потому его аргументы против пребывания в Заречном Владу не убедили – она считала, что пока ребенку в санатории нравится, ничего менять не стоит.
– Представляешь, здесь бассейн есть, – сообщил ей Ковалев.
Влада помолчала: знала, чего ему стоило уйти из спорта.
– И… как?
– Да смешной бассейн, пятнадцать метров. Я к тому, что ребенку полезно…
Маленьким Ковалев подолгу и часто болел, бабушка берегла его от сквозняков, грела мороженое и кутала, словно они жили на Северном полюсе. Дед возражал, но, очевидно, она его не слушала. И однажды после воспаления легких он потихоньку от бабушки записал Ковалева в секцию плавания, в бассейне, который открыли в соседнем доме. Бабушка рыдала и кричала, что дед хочет угробить ребенка, пила сердечные капли, мерила Ковалеву температуру и превентивно поила кипяченым молоком с содой. Но, вопреки ее уверенности, болеть Ковалев сразу перестал.
– Тогда тем более нет смысла уезжать, – ответила Влада. – В общем, Серый, сиди и помалкивай. Кушай молочный суп, он питательный. А я в пятницу к вам приеду.
– Очень долго добираться. И неудобно. Дизель сюда утром идет…
Но Влада уже изучила расписания электричек и автобусов:
– Если я в четыре часа выберусь из дома, то в девять буду в райцентре. Ты меня встретишь?
– Конечно. Но автобусы ходят до восьми.
– А маршрутки?
– Здесь нет маршруток, только такси.
– Вот и хорошо. Поедем на такси.
Влада всегда тратила больше, чем Ковалев мог заработать, но он не упрекал ее за расточительность, а она не ставила ему в вину размер его зарплаты.
Из-за неумения топить печку Ковалев снова лег спать поздно и мгновенно заснул.
Его разбудил тот же самый кошмар, что и прошлой ночью, только на этот раз грохот поезда ему приснился – Ковалев проснулся в полной тишине и сел на кровати. Было жарко, как в сауне, на спине майка промокла от пота.
Из угла комнаты на него смотрели два зеленых глаза, и, как продолжение кошмара, раздалось негромкое, но отчетливое рычание. Не горел только ночник, иначе бы Ковалев подумал, что все еще спит. Наверное, он и в самом деле еще не проснулся толком, потому что не удивился и не испугался, а встал и сказал в темноту:
– Ну вот ты мне и попался…
Собственный голос разбудил Ковалева окончательно, он понял, что стоит посреди темной комнаты, и, конечно, в углу никого нет. Он включил торшер – ходики показывали два часа ночи. Значит, он проспал всего около часа… От печки шли осязаемые волны жара – наверное, на этот раз он топил ее слишком долго, уверенный, что как только дрова прогорят, так печь начнет остывать.