Водоворот - стр. 23
Влада фыркнула, но не долго подбирала слова:
– В Бога верят только придурки.
Да, толерантности и веротерпимости в ее ответе было маловато, такое Ковалев и сам мог бы измыслить. Впрочем, Влада всегда говорила то, что думает, и никогда не думала, что говорит.
– Это точно? – переспросила Аня.
– Совершенно точно.
Они поговорили еще немного о дыхательных упражнениях и физиотерапии, и наконец трубка попала в руки Ковалеву.
– Серый, я оценила твой педагогический подвиг с молочным супом… – Влада прыснула. – Ты в самом деле это ел?
– Да, ел, – проворчал Ковалев. – А вообще… все не так гладко. Я тебе вечерком позвоню, мы поговорим.
– Что-то не так? – Влада испугалась.
– Потом, ладно?
– Ладно. Только не забудь позвонить сегодня же.
Черное тело реки в чешуйках ряби показалось меж деревьев, и у Ковалева странно и часто забилось сердце.
– Ой, речка, пап, смотри, речка! – радостно вскрикнула Аня и потащила его вперед.
Это было похоже на вожделение… Даже дыхание сбилось. Сбросить одежду, вырывая пуговицы, – как в кино изображают неистовый секс – и с разбегу нырнуть в ледяную черную воду. Ощущение опасности и страх перед холодом только распаляли непонятное желание: то ли взять ее, как женщину, то ли отдаться ей, то ли ее победить, то ли себя, то ли слиться с нею, то ли, подобно змееборцу, попрать ногой ее гибкое холоднокровное тело. Но когда впереди показался железнодорожный мост, вожделение сменилось тревогой.
Ветер – недобрый, колючий – ударил сбоку, словно хотел сшибить с ног. Аня отпустила руку Ковалева и с прискоком побежала по тропинке к мосту – навстречу ветру. И показалось, что ветер вот-вот подхватит ее и понесет над землей, как осенний лист. Ковалев ускорил шаг: там гнилые доски, там дыры между шпал…
– Аня, стой, погоди! Не ходи одна!
Она не послушалась его – а может, попросту не услышала из-за шапки и капюшона. Ковалев испугался, бросился за ней бегом и нагнал только на мосту, когда она остановилась перед первым провалом в гнилых досках.
– Ой, пап, а как же мы тут пойдем? – Аня подняла на него испуганные и удивленные глаза.
– Очень просто, – ответил Ковалев и поднял ее на руки.
С дочкой на руках идти по шпалам оказалось трудно. Не потому что девочка была тяжелой, – своя ноша не тянет – просто неудобно было смотреть под ноги.
– Пап, давай тут постоим немножко, посмотрим на речку, – попросила Аня на середине моста.
– Тут холодно, тебя продует, – ответил Ковалев, жалея, что не поднял воротник куртки. И подумал еще: не может ли такой ветер вызвать приступ удушья?
– Это тебя продует, потому что у тебя шапки нет, – сказала Аня, поглядев на Ковалева. – А у меня и платок, и шапка, и капюшон, и рукавички.