Водоворот - стр. 28
Генерал был особенным гостем не только потому, что он был генерал, – мало ли в России генералов, – не только потому, что он давно уже думал исключительно приговорами, как режиссеры думают сценами, а операторы – кадрами, не только потому, что ходили слухи, как он в восьмидесятые, в Дрездене, в одной очень щекотливой ситуации очень правильно себя повел, но еще и потому, что именно он помог Вадику купить этот дворец, последние сорок лет числившийся на балансе одного силового ведомства, и теперь именно от него, генерала, зависело, чтобы этот дворец у Вадика не отобрали обратно.
Генерал зачерпнул своей вилкой полкреманки икры.
– А хлеба с маслом дадут? Как мы славно постреляли сегодня! Еще на ночную рыбалочку завтра на лодочке! Лодочка-то есть у тебя, боец?
– Все организуем! – подтвердил Вадик.
– Только яхты вот эти ваши не надо мне. Просто лодку организуй, катерок какой-нибудь.
– Ну какой катерок, Пал Палыч? – суетился Вадик. – У меня и нет катерка никакого.
– Ну что ж делать. Уговорил, – согласился генерал. – На яхте и удобнее. Поспать можно. Поспать, а потом барабулечка, камбалка. Да, боец? Ну что? За Россию?
Генерал поднял рюмку английской водки, оглядел стол свинцовым взглядом, чокнулся с одним Вадиком и мокро поцеловал его в щеку.
Вадик плавно повел вечер к тому, чтобы садиться за стол:
– Приветственное слово предоставляется губернатору – и, с разрешения товарища генерала, прошу всех садиться!
Губернатор, усталый молодой человек с тяжелыми, не по возрасту, мешками под глазами, взял за руку свою пухленькую жену и сказал:
– Я коротко. Поскольку я молодой губернатор или, как нас называют, губернатор-технократ, одна журналистка как-то спросила меня, какой у нас, у технократов, кипиай. Мол, раньше кипиай был, чтобы «Единая Россия» на выборах собрала не меньше семидесяти, но не больше начальника, а теперь какой? И я сказал ей: «У нас, у технократов, барышня, один кипиай – не сесть». Так выпьем же за то, чтобы никто из здесь присутствующих не сел.
Разумеется, приглашать всех садиться после этих слов было как-то неловко, и все остались стоять. Вадик волновался – лед под черной икрой начинал неопрятно таять, да и вообще черную икру неудобно есть стоя – она падает.
– Ну что, может, уже присядем? – спросил он наконец, выдержав паузу, и делано рассмеялся.
– Ты? Присядешь обязательно, – пошутил телеведущий, считавший своей обязанностью поддерживать веселое настроение генерала. Генерал расхохотался, отчего из его рта брызнул фонтанчик черной икры с пережеванным белым хлебом.
Вадик смутился, не понимая, как ему реагировать, и обернулся к жене.