Внук Петра. Наследник. - стр. 23

Сегодня мне было наплевать на этих господ, которые ранее были словно глоток голштинского воздуха в дикой, варварской России. Но деньги … Вот сколько ехали, столько и порывался спросить: «Брюмер, где мои триста тысяч рублей?». Но нельзя поддаваться порывам, еще осмотреться нужно.

Триста тысяч рублей – это очень много. И я, терпила такой, отдал это состояние на хранение Брюммеру. Еле сдержался, не нужно пороть горячку, показывать себя сразу другим человеком. А гнать гольштинцев от себя нужно. Они измальства знают меня, вопросов у этих господ может возникнуть больше, чем у других, по крайней мере, у воспитателя Брюммера.

Перемены в религиозном отношении, как было видно в поездке, они осуждают. В карете, как бы невзначай, лютеране расхваливали свою протестантскую доктрину и осуждали рабское православие. Я молчал, стараясь, где только можно прикидываться спящим, иногда и спал, чтобы бодрствовать во время остановок, на которых я пробовал тренировать свое никудышнее тело. Надо же – ни одного раза не смог отжаться.

Двадцать первого декабря 1744 года мы прибыли к Зимнему дворцу Елизаветы, который, впрочем, кроме отделки нескольких комнат, включая и янтарную, ничем не отличался от этого же дворца Анны Иоанновны. Но поселили меня не во дворце, а в доме рядом с ним. Как я узнал позже, будущая моя супруга с треклятой тещей проживали так же в доме по соседству, но чуть в стороне, так, что мой дом был ближе к Зимнему дворцу. Это был не тот Зимний, что брали большевики, а лишь большой дом, не достойный великого императорского двора. Так считала тетушка, начиная строительство нового Зимнего дворца.

*……….. * ……….*

Петербург

22 декабря 1744 г.

Меня пугала встреча с будущей женой. Был у человека из двадцать первого века, все больше побеждавшего в симбионте сознаний Петра Федоровича, некий трепет перед Великой. Эта девочка много сделала для России, иногда спорного, но величие империи при ней достигло чуть ли пика, пусть и с полностью расстроенной финансовой системой.

Но и другое пугало. Судя по дневникам Екатерины Великой, еще до замужества она поставила себе цель стать императрицей, при том, что места для императора в поставленной цели не находилось. Эти дневники, изданные впервые Герценом, в двадцать первом веке были уже и в аудиоформате. Ох и сколько там было откровений про меня!..

И теперь, сразу по прибытию, я ждал визита от Екатерины Алексеевны, понимая, что она будет лгать и юлить, если надо, поклянется в любви. Будет рассказывать, как она волновалась и переживала из-за моей болезни.