Внеклассное чтение. 2021 - стр. 13
А когда я догадался размотать свой длинный шарф и привязать его одним концом к стволу ёлочки, а другой намотать на руку и тащить ёлочку, как собачку на поводке, дело пошло куда веселее. Но тут, когда у меня одна рука оказалась свободной, я обнаружил, что в ней чего-то не хватает. Ножовка! Я её оставил там, где спилил ёлку. Дядя Карим потом, конечно, хватится своего инструмента, и выговор мне обеспечен. Но возвратиться обратно было бы свыше моих сил – набережная вот она, осталось преодолеть каких-то полета метров. А у меня уже зуб на зуб не попадал от холода. И я махнул рукой на эту пилу – потом, может, схожу за ней, если меня вообще будут выпускать из дома, – и поволок свой лесной трофей дальше, к медленно приближающейся набережной.
Когда стал взбираться наверх, поскользнулся и скатился вниз вместе с ёлкой и, кажется, обломал ей кое-какие ветки. Погоревал, но немного: деревцо ещё вполне имело товарный вид. И снова стал упрямо карабкаться вверх – я ведь был уже почти дома.
Втащить ёлку в город мне всё же помогли – какая-то тётенька, шедшая по своим делам вдоль набережной, увидела, как я карабкаюсь по откосу водохранилища, всплеснула руками, заохала, спустилась ко мне и, крепко взяв за руку в обледенелой варежке, потащила меня наверх.
Я не догадался даже сказать ей «спасибо», да и вряд ли смог бы произнести хоть слово – губы у меня закоченели и плохо подчинялись. Я лишь благодарно посмотрел в соболезнующее лицо своей спасительницы, и, устало переставляя валенки, поволок ёлку под арку, ведущую в наш двор.
Деревцо я оставил у подъезда – дверь была на пружине, и я сам не смог без повреждений втащить свою пушистую ношу к нашей лестничной площадке на втором этаже. Хотя она, бедная, и без того пострадала: нижние ветви, на которых ёлочка волочилась за мной на привязи, потеряла часть своих иголок.
Я постучал в дверь, но она вдруг подалась и сама открылась. Из глубины квартиры тут же вышел дядя Карим.
– Вот он, заявился! – закричал дядя Карим. За ним в прихожую вышла и мама. Она держалась за сердце.
– Ты где был? – слабым голосом сказала мама.
В тепле квартиры мои закоченевшие губы тут же отошли и смогли вымолвить:
– За ёлкой ходил. Она там, на улице…
– За какой ещё ёлкой? – вытаращил глаза дядя Карим. – Куда ходил?
– В лес…
– В лес… – эхом повторила мама и тоже округлила глаза. – В какой лес?
– Вон туда, – махнул я рукой в сторону водохранилища, стуча зубами – хотя в квартире было очень тепло, но я продрог настолько, что меня по-прежнему колотил сильный озноб. – Дя.„дядя Карим, за… занесите ёлку, а?