Влюбилась в Монстра! - стр. 19
С самого раннего детства подбирает всевозможных бездомных тварей и тащит их домой. И я сейчас не про котов и собак. Там и ежи, и бобры и даже дикие лисы были, да и ещё много чего. Выхаживает даже самых безнадёжных. В облаках постоянно витает и всем одиноким старикам бегает помогает. Неудивительно, что влипла в подобную историю. Таких людей, как она, всегда используют.
Алису психолог уже две недели никак не может в чувство привести. У девушки истерики прекращаются только после хорошей дозы успокоительных.
С Евой примерно то же самое, она немного затихает только на моих руках. А тут ещё, как специально, проблемы на работе. Нужно срочно лететь в Польшу. Там, на одном из моих производств, произошла авария, пострадали люди, и нужно разобраться во всём лично. Что делать, ума не приложу. К вечеру в голову приходит безумная идея! Ну, а что? Хуже, я думаю, уже не будет!
На всякий случай посоветовавшись с Макаром Андреевичем, я решил попробовать. Я захожу в палату к Алисе с Евой на руках. С Алисой, кстати, до этого мне так и не удалось поговорить. Макар запрещал из-за её состояния!
Алиса уже стояла у порога. Неужели хотела выйти, услышав плач Евы? Дочка моментально потянулась к девушке, я рефлекторно передал дочку, совершенно забыв о том, что у Алисы ещё не зажили как следует раны. Она сильно сморщилась от боли, но Еву мне назад не отдала. Перенесла её на постель и, усевшись там вместе с нею, тихонько заплакала. Ева тоже плакала, но именно плакала, а не истерила!
Мы, не сговариваясь, вышли с Макаром из палаты. Решили, что им обеим нужно время.
— Ну, что думаете? — спросил я.
— Думаю, всё обойдётся! Идём в буфет, перекусим чего-нибудь.
Мы вернулись в палату через тридцать минут. Я не поверил своим глазам. Ева спокойно сидела на постели Алисы и поглощала больничный ужин.
— Алиса, я могу просить вас побыть с моей дочерью сутки, мне срочно нужно отъехать.
— Да! — довольно оживлённо отозвалась девушка, — я и сама хотела просить вас не забирать Еву, — Алиса старательно избегает смотреть мне прямо в глаза.
— Хорошо! Вас тогда переведут в совместную палату.
Алиса
Это всё дурной сон!
Вроде где-то в глубине отравленного рассудка я и понимаю, что всё закончилось и ко мне никто больше не притронется. Но так страшно и больно осознавать, что моё тело стало уродливым. Я не прекращала кричать и биться в истерике, пока из душевой не унесли зеркало. Они, наконец, поняли, что основная причина моих душевных терзаний именно в нём. Моё тело безобразно и отвратительно, и я не могу на него смотреть. А ещё я не могу поверить, что всё произошедшее не кошмарный сон. И что все эти люди способны на подобную жестокость. Что я сделала им?! За что они со мною так?! Лёжа на постели, я роняла слёзы, и наверное впервые в жизни, мне было жалко именно себя.