Влечение вечности - стр. 44

Род Макуса относился к верхам дворцовой знати. Однажды, когда отец Антона вывез семью отдыхать в их загородный дом в провинции Кэлиту, земледельческом регионе Талиня, которым он управлял, в дом ворвалась банда местных цивилов, вооруженных до зубов. Это самое раннее из воспоминаний Антона. И единственное из всех, которое играет яркими красками перед его мысленным взором – и родители, бросающиеся к Антону и в голос умоляющие его: «Беги! Беги! Прячься!», и кто-то из незваных гостей, трясущий стальным клинком, и убегающая пятилетняя Буира, и плачущая наверху, разбуженная шумом десятимесячная Хана. Тот момент – бесконечный, полный ужаса – единственная причина, по которой он до сих пор помнит лица родителей. Пока им наносили рану за раной, Антон был способен думать лишь об одном: если бы я мог перескочить в этого плохого человека, я остановил бы его. Я мог бы остановить любого, кто захочет сделать плохое. Если бы я только умел делать перескоки.

Теперь-то он понимает, что ничего бы это не изменило. Что врагов было слишком много. Его родители могли попытаться, хоть отчасти и утратили навык из-за нетерпимости дворца к перескокам, но сначала они старались спрятать его, а потом стало слишком поздно. В то время Антону было всего восемь лет. Он не мог ничего, кроме как затаиться под шкафом и смотреть, как гибнут его родители, как чужаки хватают Буиру и бегут наверх за Ханой. Почему его не стали искать, он не понял. Его видели, когда ворвались в дом, но по какой-то причине пощадили – то ли в суматохе вылетело из головы, то ли по возрасту он ни на что не годился. Прибывшие по экстренному вызову гвардейцы сказали, что его сестры исчезли бесследно. Предположительно, погибли, но более вероятно, что были проданы куда-нибудь в глухие районы Талиня для работы на фермах. Антон предпочитает считать их мертвыми. Эта участь кажется ему более легкой.

Никто так и не узнал, почему на его родителей напали и кто стоял за этим инцидентом. Членом Совета от Кэлиту просто назначили нового представителя знати, а Антона перевезли обратно во дворец, будто ничего не случилось. Сань-Эру было все равно. Правительству тоже. Даже членам Совета легко находилась замена, лишь бы королю Каса не пришлось признать причины, по которым провинциальные цивилы так возмущены его правлением.

Способность к перескоку у Антона проявилась в тринадцать лет. Она передается по наследству, так что он знал, что надо лишь подождать. Годы, предшествующие подростковым, он провел в лихорадочной деятельности, снова и снова пробуя, не проявится ли способность, пока это наконец не случилось однажды ночью.