Влечение вечности - стр. 17
Антон делает перескок. Это рискованно: от него до крыши и так уже десять шагов, а незнакомец стоит на некотором расстоянии от края. Но Антону не свойственно испытывать замешательство там, где пасуют другие. Для него перескок – все равно что бег, спринтерский рывок ци сквозь воздух и остановка в любой точке, где он пожелает.
Он открывает глаза. На губах улыбка – может, она началась еще до его прибытия, а может, он вызвал ее сам. Двое оставшихся за столом видели вспышку, вскрикнули и теперь вполголоса возмущаются бесцеремонным вселением. Антон любезно машет им рукой, потом надежно застегивает браслет на своем новом запястье и крепит пейджер на поясе. Мышцы у этого тела сильные и надежные. Толкая дверь, ведущую с крыши на лестницу, он делает вдох, и легкие расширяются так, словно он способен бесконечно вбирать в себя воздух.
– Монетки не найдется?
У подножия лестницы Антон на ходу сует руки в карманы. Нищие в большие строения не суются, ведь рынки патрулирует гвардия, а местные доносят о появлении попрошаек на жилых этажах. А улицы настолько узки, что стоит кому-то присесть на углу, как мимо уже не пройти. Так что тем, кому больше некуда идти, остаются лишь лестничные клетки и самые темные из коридоров.
– Держи, – Антон выгребает из кармана брюк все монеты, какие там есть, и бросает к ногам нищего. – Забирай все.
Он проталкивается через главные двери. В уши ударяет шум торговой зоны, визг бормашины у дантиста по соседству почти заглушает лавину благодарностей с лестницы. Антон шагает не останавливаясь, засунув руки в опустевшие карманы.
Наконец-то, наконец-то.
Впервые он попал в участники ежегодных игр короля Каса. Краденые личные номера он вносил в списки с тех пор, как отправился в изгнание, рисковал жизнью ради спасения того – вернее, той, – кого утратил. Она прикована к больничной койке и по прошествии семи лет все еще погружена в сон. Дворец в силах помочь, но Август делает вид, будто не получает сообщений от Антона. Король Каса в силах помочь, но не станет: пусть прозябают в грязи и нищете даже те, кто когда-то жил с ним под одной крышей.
Ловко стянув яблоко с ближайшего прилавка, Антон надкусывает его, а потом с силой швыряет обратно в лавку и попадает в настенный календарь под таким углом, что сбивает его с гвоздя. Хозяин лавки разражается гневным воплем, спрашивает у Антона, что на него нашло, но тот уже шагает прочь, высматривая очередное подобие порядка, чтобы его разрушить. Принц Август сделал все возможное, чтобы загнать Антона в самые темные городские закоулки, стереть память о нем, как о любом другом лице в Сань-Эре, будто ему и не принадлежала некогда немалая часть города.