Властелин ночи - стр. 10
Швейцар, не слишком довольный тем, что ему пришлось выбираться на улицу в холодный туман, отпер ворота.
– Лорд Палмерстон ожидает вас, – сказал он. – Пришла телеграмма.
– Для меня?
Судя по тону, Шон опасался, что свершилось еще одно страшное преступление.
– Для мистера Де Квинси.
Отец поднял голову в замешательстве:
– Для меня? Кто, скажите на милость…
– Может быть, ваш издатель, – предположил Джозеф.
К отцу вернулась часть его жизненной силы, пока лакей открывал тяжелую дверь.
Мы вошли в огромный холл, ярко освещенный люстрой и сверкающими хрустальными лампами на стенах. Греческие статуи, восточные вазы и огромные портреты благородной семьи лорда Палмерстона никогда не переставали поражать меня. Принимая во внимание все те сырые и тесные жилища, в которых приходилось ютиться нам с отцом, я и мечтать не смела поселиться в таком дворце, хотя лорд Палмерстон всегда относился к нему как к обычному дому.
Его светлость тут же появился на верхней площадке громадной лестницы, словно все это время поджидал нас.
– У меня для вас кое-что есть! – объявил он.
Держа в руке распечатанную телеграмму, он поспешно спустился. Таким подвижным я не видела его светлость с тех пор, как в начале февраля он стал премьер-министром; слишком уж тяжелый груз новых обязанностей свалился на него. Его грудь и плечи по-прежнему излучали силу, но бремя войны с русскими легло новыми морщинами на некогда красивое лицо, и подкрашенные коричневой краской густые длинные бакенбарды уже не скрывали почтенного возраста.
Проворно достигнув подножия лестницы, лорд Палмерстон передал отцу телеграмму.
– Похоже, премьер-министр страны стал вашим личным секретарем. Я открыл ее прежде, чем понял, что она предназначалась не мне.
Мы с отцом были благодарны его светлости за три месяца гостеприимства. Однако меня не отпускало ощущение, что лорд Палмерстон дал нам приют не столько из признательности за помощь, которую мы оказали в ходе недавних чрезвычайных происшествий, сколько для того, чтобы удерживать нас подле себя на случай, если мы узнаем о нем нечто компрометирующее. «Держи друзей близко, а врагов еще ближе», – однажды услышала я его слова, сказанные министру об одном из членов оппозиции. Не вызывало никаких сомнений, что это же правило он применяет и к нам. Со временем он явно устал от нас, особенно от ночных прогулок отца по коридорам его огромного особняка.
Если бы не симпатия к нам королевы Виктории и принца Альберта, он, несомненно, давно попросил бы нас уехать.
– Похоже, вас вызывают, – сказал лорд Палмерстон.
Лицо отца, и так почти лишенное всяких красок, побледнело еще сильнее, когда он прочел телеграмму и в отчаянии застонал.