Власть полынная - стр. 32
– В неурочный час посольство твоё, великий князь Иван Иванович.
Говорил Иван Лукинич, а сам глаз с молодого князя не сводил. К его удивлению, перед ним стоял не тот прошлогодний юный великий князь, а возмужавший высокий отрок с пробивавшейся бородкой и рассыпавшимися по широким плечам кудрями.
Дьяк Фёдор грамоту новгородцев принял, заметив при том:
– Не такой ответ великий князь и государь Иван Васильевич ждёт от вас, старейшины новгородские. Вам бы люд к присяге привести да самим на верность государю московскому присягнуть…
С тем и отъехали послы московские. И пока по ополью до монастыря добирались, звон колокольный слышался. К обедне звали. А может, Новгород провожал молодого великого князя Московского, коего государь Иван Васильевич на бесчестье послал?
Дьяк Фёдор Топорков бубнил:
– Стыдоба… Не хотят новгородцы Москве присягать, им Литву подавай, Казимира… Ужо настанет час, будет вам суд государев…
Отъехал молодой великий князь Московский, а Иван Лукинич ещё долго не покидал Посольскую избу. Держало невесть откуда закравшееся сомнение. А по правде ли живёт Великий Новгород? По той ли старине, какая дедами завещана? Люди именитые, Совет господ тянут Новгород под крыло литовского князя Казимира. Он, посадник, с ними в согласии. Но отчего среди ремесленного люда есть и такие, кто к Москве готов податься? Требуют, чтобы Новгород с Москвой договорную грамоту подписал. Им бы московского государя Ивана Васильевича видеть великим князем новгородским!..
Задумался Иван Лукинич: случись такое, и не бывать вольностям новгородским. Не ударит колокол, и не сойдутся в яростных спорах люди новгородские.
И посадник решительно крутнул головой: нет, он, Иван Лукинич, под властью великого князя Московского видеть Новгород не желает.
Вскоре после возвращения из Крыма от Гирея довелось Саньке Ненашеву стоять у входа в опочивальню великого князя Ивана Васильевича. Тот, проходя мимо отрока, поманил:
– Поди ждёшь, когда князь Иван из Новгорода прибудет? Помоги, молодец, разоблачиться да свечу вздуй.
Пока Санька свечу зажигал и одежды государя принимал, Иван Васильевич присел на широкую лавку, покрытую медвежьей шкурой. Посмотрел на Саньку, брови приподнял:
– Боярин Родион Коробьин, с которым ты, отрок, в Крым к Гирею ездил, сказывал, исполнителен ты и услужлив. А то, что верен, и сам знаю. Ты с князем Иваном сызмальства дружбу водил. Вот и решил я, Александр, сын Гаврилы, землёй тебя наделить. И чтоб была она рядом с вотчиной боярина Родиона, в земле Рязанской. А числиться тебе, Александр, дворянином служилым и по первому зову моему являться на службу на коне и приоружно вместе с другими служилыми людьми. А настанет час, и возвеличит тебя великий князь Иван Молодой своим стремянным.