Власть меча - стр. 107
Они скакали вдоль линии преследования, пока Сантэн не поднялась в стременах и не показала вперед.
– Стервятники!
Впереди, в четырех-пяти милях от них, в голубом небе чернело множество точек. Облако этих точек медленным водоворотом крутилось высоко над землей.
– Теперь помедленней, chеri, – предостерегла Сантэн. – Если мы их испугаем и они запаникуют, это может быть опасно.
Пустив лошадей шагом, они медленно приближались к месту убийства.
Огромная туша жирафа, частично освежеванная и разделанная, лежала на боку. У соседнего куста было сооружено грубое убежище от солнца, а куст увешан полосками мяса и лентами внутренностей, которые сушились на солнце. Ветви сгибались под их тяжестью.
Все пространство было истоптано маленькими ногами.
– Они привели женщин и детей, чтобы помогли разделать и унести добычу, – сказала Сантэн.
– Фу! Ужасно воняет! – наморщил нос Шаса. – А где же они?
– Прячутся, – ответила Сантэн. – Они увидели нас, наверно, за пять миль.
Она поднялась в стременах, сняла широкополую шляпу, чтобы яснее видно было лицо, и позвала на странном гортанном, щелкающем языке, медленно поворачиваясь и при каждом повороте повторяя свои слова, обращаясь к молчаливой, мрачной окружавшей их пустыне.
– Жутко. – Шаса невольно вздрогнул на ярком солнце. – Ты уверена, что они еще здесь?
– Они наблюдают за нами. И не торопятся.
Тут как из-под земли, так близко, что жеребец отступил и нервно закивал головой, возник человек в набедренной повязке из звериной шкуры. Он был маленьким, но с прекрасной фигурой, с изящными конечностями, созданными для бега. На груди выделялись жесткие мышцы; на обнаженном животе они слегка подрагивали, как рябит под ветром прибрежный песок.
Голову он держал гордо, и, хотя был гладко выбрит, не вызывало сомнений, что это мужчина в расцвете сил. Глаза были косого монгольского разреза, а кожа сверкала замечательным цветом янтаря и казалась на солнце почти прозрачной.
Он приветственно и в знак мира поднял правую руку и высоким голосом произнес на своем птичьем языке:
– Я вижу тебя, Нэм Дитя.
Он назвал Сантэн ее бушменским именем, и она радостно вскрикнула.
– И я вижу тебя, Кви!
– Кто это с тобой? – спросил бушмен.
– Мой сын Хорошая Вода. Когда мы впервые встретились, я рассказывала тебе, что он родился в священном месте вашего народа, и О’ва стал его приемным дедушкой, а Х’ани – приемной бабушкой.
Кви, бушмен, повернулся и крикнул в безмолвную пустыню:
– Это правда, люди племени сан! Женщина Нэм Дитя – наш друг, а мальчик – из легенды. Приветствуйте их!
Словно из-под голой земли, по которой они только что проехали, появились маленькие золотые люди племени сан. Вместе с Кви их было двенадцать: Кви, его брат – Толстый Кви, их жены и голые ребятишки. Они прятались ловко, как дикие звери, но сейчас столпились, смеясь, щелкая, чирикая, а Сантэн склонялась в седле, приветствуя их, обнимая и называя каждого по имени. Потом подобрала двух малышей, только начавших ходить, и посадила себе на колени.