Власть меча - стр. 109

– Было трудно, – негромко сказала Сантэн. – Так трудно, что невозможно описать, невозможно вообразить, но без этой закалки, без этой подготовки я бы не стала такой, какой стала. Понимаешь, Шаса, здесь, в пустыне, уже готовая сломаться, я дала клятву. Я поклялась, что я и мой сын больше никогда не будем нищими. Поклялась, что нам больше никогда не придется терпеть нужду.

– Но меня тогда с тобой не было…

– Вовсе нет, – покачала она головой. – Ты был. Я несла тебя в себе по берегу Скелетов, несла в жару через страну дюн, и ты был частью клятвы, когда я дала ее. Мы – порождение пустыни, дорогой, и выживаем и процветаем там, где другие терпят поражение и гибнут. Запомни это. Хорошенько запомни, милый Шаса.

На следующее утро они оставили слуг сворачивать лагерь и навьючивать лошадей, чтобы потом вернуться своим ходом, а сами с сожалением повернули в сторону шахты Х’ани. В полдень они отдохнули в тени большого дерева, положив под головы седла и глядя на деловитых маленьких ткачиков, которые добавляли новые ветки к общему гнезду величиной с растрепанный стог. Когда жара спала, поймали пасущихся лошадей, сели верхом и поехали вдоль подножия горы.

Неожиданно Шаса выпрямился в седле и, заслонив рукой глаза, посмотрел вверх.

– В чем дело, chеri?

Он узнал скалистое ущелье, куда приводила его Аннелиза.

– Тебя что-то тревожит, – настаивала Сантэн, и Шаса почувствовал неожиданное стремление отвести мать к ведьме горы. Он уже собирался заговорить, но вспомнил клятву и остановил себя на грани предательства.

– Ты не хочешь мне сказать?

Она наблюдала за борьбой, отражавшейся на его лице.

«Мама не в счет. Она меня любит. Это не то же самое, что рассказать чужому человеку», – оправдывался он перед своей совестью и выпалил, прежде чем совесть смогла его остановить:

– Там наверху скелет бушмена, мама. Хочешь, я покажу?

Сантэн побледнела под загаром и уставилась на него.

– Бушмен? – прошептала она. – Откуда ты знаешь, что это бушмен?

– Волосы на черепе, маленькие бушменские кудряшки, как у Кви и его клана.

– Как ты его нашел?

– Анна… – он замолчал и виновато покраснел.

– Тебе показала девушка, – помогла ему Сантэн.

– Да.

Он кивнул и повесил голову.

– Сможешь найти сам?

Румянец вернулся на щеки Сантэн; она казалась возбужденной и энергичной, когда наклонилась в седле и потянула его за рукав.

– Да, наверное… я отметил это место. – Шаса показал на утес. – Вон та расщелина в скале и утес в форме глаза.

– Покажи, Шаса, – приказала мать.

– Придется оставить лошадей здесь и подниматься пешком.

Подъем был трудным: жара в ущелье изнуряла, колючие ветки царапали.