Владимир Вениаминович Агеносов. Учитель. Ученый. Человек - стр. 27
Глава 3
Китайская семья
Из книги В.В. Агеносова «Избранные труды и воспоминания» (М.: АИРО-XXI, 2012)
В 1997 году в МПГУ приехал на стажировку директор Института русского языка Пекинского университета иностранных языков профессор Чжан Цзянхуа. Он добросовестно посещал лекции наших преподавателей, а перед отъездом сделал мне и профессору-культурологу Т.Ф. Кузнецовой предложение приехать в Пекин и почитать лекции для китайских аспирантов. Татьяна Федоровна по каким-то причинам отказалась, а я в 1998 году поехал на месяц. На мои лекции приходили и преподаватели Института – русисты. Среди тех, кто посещал мои лекции, выделялась небольшого роста интересная женщина, явно совмещавшая восточную и европейскую внешность. Это была дочь русской потомственной дворянки, одной из основательниц русистики в Китае Елизаветы Павловны Кишкиной и выдающегося китайского коммуниста Ли Лисаня, погибшего в культурную революцию. Звали ее Ли Иннань, а по-русски Инной. Несколько раз меня приглашали в дом Ли Ша, как по-китайски звали Елизавету Павловну. Здесь все, кроме домо-хранительницы-китаянки, говорили по-русски, здесь был русский дух и Русью пахло. Я вернулся домой очарованный женщинами этого дома (кроме Инны, у Ли Ша есть дочь Алла) и Инниными сыновьями Пашей и Димой.
В 2000 году я вновь был приглашен в Китай, теперь на полгода. С Инной мы встретились как добрые друзья. Она помогала мне понять китайскую культуру, показывала мне пекинские хутуны (старые улицы). Вместе мы ездили за город, ходили на спектакли китайских театров. Вместе поехали на каникулы в Таиланд. Чем больше я узнавал эту удивительную женщину, чем чаще она рассказывала мне о своей жизни, тем более я проникался к ней удивлением и восхищением.
Золотая медаль московской школы, любовь к филологии, к литературе, увлечение Китаем и кубинской революцией – всё это было похоже на то, что в те же годы испытывал, живя на Урале, и я. Правда, в жизни Инны, Аллы и их мамы было то, чего я, слава Богу, не испытал. Когда Инна что-то рассказывала, она порой, как о чем-то естественном, могла сказать «когда я сидела в тюрьме». В тюрьме, в одиночке, они с сестрой провели по 2 года, Елизавета Павловна – 8 лет. По обвинению в пособничестве Советскому Союзу. Потом было «перевоспитание» на сельских работах, возвращение в Пекин, реабилитация и работа в Институте русского языка: и просто профессором, и после Чжан Дзянхуа – директором. При этом Инна сохранила и жизнерадостность, и жажду жизни, и любовь к русской культуре, и китайский патриотизм. Только к революционной теории стала относиться более аналитически, без лишних восторгов.