Размер шрифта
-
+

Владимир Набоков. Русские романы - стр. 37

) ясных, но жутковато обманчивых фраз и сам факт, что подлинная жизнь его книг протекала в строе его речи…»[127]. 13 февраля в газете «Возрождение» в рубрике «Книги и люди» появилась статья В. Ф. Ходасевича «О Сирине», где тонкий и проницательный критик сформулировал главную тему Сирина – «жизнь художника и жизнь приемов в сознании художника»[128].

Но тогда на вечере в «Социальном музее» к окруженному слушателями автору подошла Вера Кокошкина и пригласила на обед его, Фондаминского и Зензинова. Не принять предложение было невозможно. Вера и Владимир Кокошкины были люди одного с Набоковым петербургского круга. Брат Владимира, второго мужа Веры, Федор Федорович Кокошкин, был одним из руководителей конституционно-демократической партии (Партии народной свободы), как и отец Набокова. Он был убит вместе с А. И. Шингаревым 11 декабря 1917 года большевиками прямо в больнице. Владимир помнил это страшное событие и в годовщину гибели Кокошкина и Шинкарева еще в Крыму в 1918-м посвятил им стихотворение. Теперь Вера Кокошкина держала недорогой ресторан в Пасси. Ее дочь от первого брака, Ирина Гуаданини, писала стихи и была пламенной поклонницей творчества Сирина. Их знакомство состоялось еще на вечере 24 января и неожиданно для Владимира довольно быстро переросло в нечто большее. Ирина была стройная миловидная 32-летняя женщина с правильными чертами лица и несколько меланхолическим выражением. Она вышла замуж за полковника П. В. Малахова, человека немолодого, служившего в Бельгийском Конго, но ехать за мужем в Экваториальную Африку отказалась, осталась в Париже и с Малаховым развелась. Она была хорошо образована, сама писала стихи, была наблюдательна, иронична и без ума от Набокова. Их стали замечать вместе в городе, и, конечно, поползли слухи, а кто-то из «доброжелателей» сообщил Вере в Берлин.

А Набоков не на шутку увлекся. И чем сильнее действовало на него очарование Ирины, тем острее и мучительнее он страдал из-за сложившейся ситуации. За спиной были счастливые годы брака с Верой, ее бесконечная преданность и его глубокие чувства к ней, маленький сын и опасное положение Веры с ребенком в Берлине. У Владимира начался псориаз, депрессия, он был готов наложить на себя руки. Он писал жене ежедневно, умоляя ее поскорей приехать, и сам цепенел от мысли, что вынужден будет с Ириной расстаться. Вера предлагала поехать в Прагу. Владимир переубеждал ее, что незачем забираться в далекую Прагу, где он будет отрезан от издателей.

Набоков дорабатывал свое французское эссе о Пушкине, когда ему позвонил Габриэль Марсель с предложением заменить заболевшую венгерскую писательницу Йолан Фолдес на вечере, который должен состояться через несколько часов. Владимир согласился. Когда он поднялся на сцену, представители венгерской колонии, поняв, в чем дело, потянулись к выходу. В зале остались только те, кого успел пригласить Набоков, и – Джеймс Джойс.

Страница 37