Владимир Этуш. Старый знакомый - стр. 9
Был лейтенант очень молод, очень гибок. Казалось, он один не потерял самообладания (очевидно, так оно и было). В нем чувствовалась уверенность в себе и ВЛАСТЬ, которой хотелось подчиняться. В этом подчинении было спасение.
Вы, мне кажется, были на каком-то возвышении – на грузовике или на перилах моста, – во всяком случае, Вы всем были видны. Вы кричали, приказывали – и голос Ваш был слышен. Теперь я понимаю, что он был по-актерски хорошо поставлен. Вы не только грозили револьвером, вы стреляли, особенно после того, как все-таки сорвали голос, охрипли, а внимание надо было привлечь. Помню высоко поднятую над головой руку с пистолетом. Тогда не время было любоваться, но потом в памяти отстоялась красивая, гордая, я бы даже сказала, какая-то плакатная поза и манера поведения.
Теперь я понимаю, что грузный полковник, который дал Вам это немыслимое задание, был умен и проницателен: он увидел в Вас не только мужественного человека, но и чутьем угадал профессионального актера, умеющего “подать себя”, привлечь к себе всеобщее внимание, заставить себя слышать, видеть и подчиняться. Он увидел в Вас властителя, то есть понял именно те черты, которые уже в то время Вам (наверное, двадцатилетнему) дала профессиональная выучка. И не надо винить в чем-либо этого толстого и, наверное, немолодого полковника, который в лучшем случае мог бы только героически погибнуть. Лучше восхитимся его проницательностью, которая помогла ему из многотысячной толпы выделить самую яркую и романтическую фигуру и перепоручить свое задание.
С этой переправы начался самый драматический этап нашего отступления 1942 года. В придонской степи мне не раз приходилось встречаться с людьми, видевшими “коменданта переправы” (так почему-то все Вас называли). Одни говорили, что Вы погибли при взрыве моста, другие – что застрелились, чтобы не попасть в руки немцев, третьи – что Вам удалось уйти последним с моста. Но не было ни одного человека, в разговоре с которым не возникла бы эта тема – тема “коменданта моста”.
Что сказать о себе? Мне не пришлось воспользоваться мостом: я перебиралась через Аксай вплавь. Но благодаря Вам все наши раненые были спасены, точнее, переправлены.
Встреча с Вами на экранах телевизора и кино – всегда огромная радость (к сожалению, во время поездок в Москву попасть в Ваш театр очень трудно).
Но книга “Талант и мужество”, в которой я прочла о Вашем участии в Аксайской переправе, мне многое разъяснила. Радуясь Вашему нынешнему триумфу, я теперь вижу источник той огромной глубины и того неиссякаемого, доброго и светлого юмора, которым окрашена каждая исполняемая Вами роль: не только в Вашем мастерстве, в виртуозности, для которых, кажется, нет ничего невозможного, но и в том тяжелом и славном жизненном опыте, имя которому – война. Отсюда эта веселая отвага, бесстрашие, заработанные всей жизнью. Впрочем, через этот эпизод проясняются и другие судьбы – Никулина, Папанова и многих, многих, первой школой для которых стала солдатская судьба.