Вкус волчьих ягод - стр. 22
Она была розоватой, с тонкими нитями красных разводов, будто туда линули крови. Рот наполнился вязкой слюной, в ушах зазвенело, к горлу подкатила тошнота, я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание…
Пришла в себя, сидя прямо на земле, прислонившись к колодцу.
– Ну что ты девонька. Сомлела чегось… на вот водички попей… – причитала склонившаяся надо мной старуха и протягивала кружку. – У тебя дни эти … женские… Такое бывает. Еще, кажись, и не ела ничего с утра. А уже гляди солнце скоро к закату… как тут не сомлеть? Конечно, сомлеешь…
Болела голова, и я с трудом разбирала, что она говорит. Женские дни? Ну да, как раз. Но она-то откуда знает? И почему солнце к закату, я же только недавно приехала. А из города выехала утром. Сколько тут прошло? Часа два не больше…
Я поморщилась и поднялась на ноги, глянула на небо. Действительно, вечерело. Что за ерунда? К черту всю эту деревню с их колодцами и хуторами! Надо возвращаться домой!
– Спасибо. Мне уже лучше. Хотя воды, пожалуй, попью, – я взяла протянутую кружку и сделала большой глоток. Заныли зубы, но холодная вода меня освежила и приятно смочила пересохший рот и горло. Я допила воду до конца. Обычная. Без вкуса и запаха…
– Пойду уж, извините за беспокойство. У меня машина в деревне, и правда стоит возвращаться, пока солнце не село. Осенью темнеет рано…
– Иди-иди, девонька… Иди-иди… – согласилась старуха и смотрела мне вслед, пока я не вышла из калитки и не скрылась в лесу. Я спиной почти физически ощущала ее тяжелый, пристальный взгляд.
***
Довольная собой, бормоча под нос, старуха направилась в дом. Потопталась на крыльце, скидывая калоши и вдевая ноги в теплые поношенные тапки.
Свет в доме уже горел, корзинка с клюквой стояла на столе на кухне. Не переставая бормотать, будто разговаривая сама с собой, старуха пошла к буфету. Достала из рассохшейся полки холщовый мешочек. Перебрала травы, сушившиеся на печке. Из стоявшего в углу веника вытянула десяток тонких, гибких прутиков.
Вернулась за стол и сдвинув корзинку в сторону, принялась узловатыми пальцами доставать из мешочка камешки и в ведомом только ей узоре раскладывать на столе.
– Воструха, свечи зажги! – крикнула она не оборачиваясь.
Из-за печки выползло странное существо. Сначала на четвереньках, но через пару шагов распрямилось. Существо внешне было похоже на женщину карлицу, но с длинным, загнутым книзу носом, подвижным как у крысы, и большими ушами, которые стояли торчком среди рыжих нечесаных волос. Лицо вострухи маленькое, сморщенное, как печеная картофелина. Движения суетливые. Глаза будто черные бусины, без белков и зрачков.