Вкус подчинения - стр. 3

Может, и к лучшему, что она умрет?

Нет, так думать нельзя. Мы справимся, мы найдем выход.

В конце концов я увижу, как эта красавица идет к алтарю в подвенечном платье или как эта тонкая девочка танцует на сцене. Она мечтает о сцене. Она мечтает просто жить. Прожить еще хотя бы год.

– Ты откроешь уже или так и будешь фантазировать о голубом вертолете? – спрашивает эта девятилетняя засранка и скрывается в ванной.

– Конечно, – отвечаю в пустоту, мельком осматривая убогость обстановки, которую мы на пару каждый день упорно пытаемся делать уютной.

На вопрос, кто бы это мог быть, да еще и в такую рань, ответа у меня нет.

Наверное, поэтому, открывая, не спросив кто, я ловлю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

– Таня?! Таня Воронина?!

Белый костюм. Уложенные волосы. Сумочка и туфли из крокодиловой кожи. Да, эта сучка, моя бывшая одноклассница, высоко забралась. Хотя я, как и все женские создания, с тщеславным удовольствием осознаю, что выгляжу моложе ее.

Таких, как Таня, много в инстаграме[1]. Яркий регулярный макияж, солярии и развратная ночная жизнь быстро старят.

Может, и права была мама, что мы выглядим на столько грехов, сколько совершили.

Таня Воронина морщит нос, будто учуяв неприятный запах, и не говоря ни слова протискивается мимо меня, осматривая узкий коридор, и не разуваясь проходит в тесную кухню.

– Таня, чем обязана? – спрашиваю, следуя за ней и не чувствуя, что рада ее видеть, скорее, натурально охреневаю от ее наглости и невоспитанности. Нет, она, конечно, никогда не отличалась добрым нравом, но это уже зашквар.

– В этой, – она пытается подобрать слово, очевидно более вежливое, чем халупа, – квартире есть, куда присесть?

Я, вздохнув, приношу ей одну из двух облупленных табуреток и машу рукой в сторону чайника.

– Чаю?

– Да, зеленого, – повелевает она, скривив губы, и усаживается на край стула.

– Черный, Таня, только черный, – усмехаюсь аристократичности этой когда-то безотказной девки. – Ну, так что это за незапланированная встреча выпускников? Прости, врать, что рада тебе, не буду.

– Ну почему же? Я, лично, ее планировала. Даже навела кое-какие справки.

Холодок стекает от шеи по позвоночнику вниз.

– Зачем? – интересуюсь наигранно безразлично и наливаю чай без сахара. Себе добавляю одну ложку. Моему телу диеты все равно не помогают, зато помогает работа в больнице по двенадцать часов в сутки.

– Как твоя сестра? – в свою очередь спрашивает Таня и, подув на напиток, делает глоток. Этим и завершается ее чаепитие. – Много денег собрали на пересадку?

Долго молчу, пытаясь разглядеть в лице бывшей подруги хоть проблеск жалости. Но ее нет и быть не может. Она никогда не думала ни о ком кроме себя. Я уже и не помню, почему мы сошлись.