Вкус пепла - стр. 40
Девушка улыбки не поняла.
– О чем вы?
– О вашем брате, Елизавета Акимовна. – Улыбка продолжала играть на лоснящейся физиономии чекиста-анархиста. – О Леониде, убийце товарища Урицкого. Давайте, давайте… Как на духу! С кем встречался? Кого приводил в дом? По какой причине застрелил Моисея Соломоновича? Или вам ничего не известно об убийстве?
Геллер в наигранном удивлении округлил глаза:
– Неужели вам ничего не сказали при аресте?
– Отчего ж, сказали, – выдавила из себя девушка, – только я не могу в это поверить.
– Представляете, и мы не можем! – воскликнул чекист, ударяя себя руками по коленям. – Средь бела дня! В здании Комиссариата внутренних дел! У всех на глазах! Кто ж в такое поверит? А тем не менее… Так что вы нам поведаете?
– Я не знаю, что вы от меня хотите, – Елизавета Иоакимовна впервые бросила взгляд на Озеровского, как бы ища у того поддержки. Затем наполненные слезами глаза девушки вновь переметнулись к окну, с него – на расплывшуюся на мягком стуле фигуру следователя, – я ничего не знаю! И я не верю, что Лева мог кого-то убить! Он не такой! Он…
– Не мог даже муху прибить на стекле? – закончил за арестованную Геллер. – Слышали мы такое. И не раз. – Рука чекиста схватила со стола исписанный лист, затрясла им перед лицом арестованной. – Вот! Вот показания вашего братца! Он убил товарища Урицкого из-за мести! Мести! Мстил за расстрелянного друга. Кто был его друг, за которого он мстил? Кто?
Голос Геллера взорвался, перешел на крик, отчего девушка мгновенно сжалась, затравленно бросая взгляды то на Геллера, то на Озеровского.
«Дурак, – мысленно оскорбил Сеньку Аристарх Викентьевич, – вопрос поставлен неправильно. Да и криком давить следует, только когда загоняешь жертву в угол, из которого нет иного выхода, как сказать правду. А в самом начале допроса… К чему? Войди в доверие. Тем более она только свидетель. Перетяни на свою сторону. Дай надежду. А так-то зачем?»
Озеровский нацепил на нос очки, кинул взглядом по напряженной фигуре Геллера, и его будто током ударило. Так было однажды, в начале столетия, когда в дом, где его молодая семья снимала квартиру, проводили электричество. Решил сам, из любопытства, вкрутить лампочку, в результате получил серьезный урок. Но на сей раз ток был иного рода.
Старик следователь неожиданно понял причину крика. И от данного осознания ему стало страшно.
«Семена Геллера, – догадался Аристарх Викентьевич, – не интересует результат расследования. Вообще! Чекиста в данный момент интересует только одно: девчонка, сидящая напротив. Какое убийство? Какой Урицкий? Для Геллера все эти слова так же далеки, как для меня римское право: вроде и рядом, однако далече».