Вишневые воры - стр. 13
– Значит, что она может расти в соленой воде, – быстро сказала я, пока Зили не опомнилась.
– Верно, – сказала мама, довольная моим ответом. Она знала о растениях все.
Вскоре мы вернулись на пляж – мы с Зили к тому времени уже облизывали малиновое мороженое. За время нашего отсутствия семья не сдвинулась с места. Мои старшие сестры, Эстер и Розалинда, читали журналы, загорали и о чем-то сплетничали – они могли делать это дни напролет. Эстер была пухленькой, а Розалинда – высокой и изящной; в купальных костюмах этот контраст был более заметен, хотя бросалось в глаза даже не это, а то, что на их телах мерцал мелкий песок, покрывавший кожу поверх крема от солнца. Это мне запомнилось особенно отчетливо: их ноги и руки цвета румяных сахарных печений, которые еще не достали из печи, а сверху – слой коричневого сахара-песка, из-за чего их кожа казалась сладкой глазурью.
– К Рождеству они объявят о помолвке, – говорила Розалинда, когда мы подошли. Они с Эстер обсуждали каких-то своих друзей. – Она совершает ужасную ошибку. Помнишь, в каком кошмарном галстуке он пришел к ней на день рождения?
– Нельзя судить о мужчине по его галстуку, – сказала Эстер, похлопывая Розалинду по руке свернутым в трубочку журналом «Гламур».
– Разумеется, можно!
– Ну серьезно, Рози. По-моему, он милый.
– Так и хочется в это поверить, правда? – ответила Розалинда иронично, но беззлобно.
Мои средние сестры, Калла и Дафни, сидели, скрестив ноги, на своем одеяле, каждая погруженная в свое занятие. Калла записывала в блокнот стихи, укрываясь от солнца под зонтом и под широкополой шляпой. Дафни рисовала что-то акварелью в альбоме; после ланча и до вечера она съедала тонны еды – несколько длиннющих хот-догов и пару пакетов попкорна.
Они сидели рядом и занимались своими делами – эта мирная рутина лишь изредка прерывалась небольшими стычками.
– Ты мне капнула на ногу фиолетовой краской! – вскричала Калла, отталкивая от себя Дафни. – Теперь кажется, что у меня гангрена!
– Гангрена – разве это не романтично? – Дафни снова побрызгала краской на ноги Каллы. – Вся эта увядающая плоть. У Теннисона наверняка есть что-то об этом.
– Скорее, у Уитмана, – сказала Калла, покусывая карандаш. Казалось, что подобные размышления ее успокаивают.
Белинда неохотно вернулась на привычное место, со вздохом села на стул и взяла книгу.
– А с вами двумя что такое приключилось? – спросила Розалинда, испуганно разглядывая меня и Зили.
– Ваши рты такие… алые! – сказала Эстер.
– Фруктовый рожок на обратном пути, – сказала Зили, пока я вытирала рот пляжным полотенцем.