Винная соната - стр. 5

Наша соседка, добрейшей души человек, вышла в окно после того, как все её сбережения, добытые честным многолетним трудом, «сгорели» в результате обрушения Сбербанка СССР. Отец моей одноклассницы повесился, в одночасье лишившись работы и возможности прокормить семью.

Что касается моей семьи, папа тоже потерял работу: его НИИ, где он занимал должность инженера-исследователя, закрылся, и многие сотрудники оказались выброшены на улицу в буквальном смысле слова.

Я только закончила десятый класс, когда папа заявил о своём решении ехать на заработки в Магаданскую область. Когда-то он начинал там, работая на буровой вышке, свою профессиональную деятельность. «Нужно как-то выбираться из нищеты», – сказал папа, будто оправдываясь передо мной. Сказать правду, в те годы мы и в самом деле перебивались с хлеба на воду. Я забыла вкус мяса; из сладостей, к чаю, на столе было лишь варенье из зимних заготовок тёти Тани – соседки напротив, чей сын дружил когда-то с моим братом. Одежду и обувь мы покупали исключительно в магазинах «Секонд-хэнда», которые появлялись повсюду как грибы в лесу после дождя. В общем, выбора у нас с папой особо-то и не было. Он уехал, а я стала готовиться к поступлению в строительный институт, как хотел папа. Хотя сама все школьные годы мечтала об историческом факультете.

Может, потому, что избранный профиль так и не пришёлся мне по душе, а может, из-за слабой подготовки, вступительные экзамены я с треском провалила. Правда, папе побоялась в этом признаться. И впервые в жизни соврала... Папа же писал, что неплохо устроился и обещал прислать денег из своей первой зарплаты. Ну а мне нужно было как-то пережить начавшийся учебный год, чтобы затем снова попытаться поступить в вуз. Только уже по своему собственному желанию: историю я всегда любила.

Всё та же сердобольная тётя Таня познакомила меня со своей подругой – предпринимательницей. Зинаида Борисовна моталась в Польшу с громадными клетчатыми сумками и привозила домой для перепродажи косметику и коробки конфет. Моей задачей было разносить эти коробки и косметические наборы по так называемым «точкам», то есть тем местам, где работали преимущественно женские коллективы. Зинаида Борисовна платила мне десять процентов с продаж. Сущие копейки, но я и им радовалась как ребёнок: можно было купить бутылочку подсолнечного масла, хлеб, крупу и сварить кашу или поджарить гренки. Иногда, когда продажи были совсем вялыми, мне приходилось тайком от Зинаиды Борисовны прибегать к небольшим накруткам. Разницу между установленной и заявленной ценой я клала себе в карман. И в общем-то, считала, что это справедливо. Бегать по городу с утра до вечера, в слякоть и в стужу, из кожи вон лезть, стараясь угодить капризным клиенткам, считать гроши и трястись за каждую копеечку – и за всё за это не получать никакого поощрения? Нет, я определённо заслуживала премии. И если Зинаида Борисовна, ставшая хозяйкой пары магазинов и большого прилавка на городском рынке, не разделяла моё мнение, то я вовсе не собиралась себя обижать. Так незаметно пролетел первый год моей нелегальной трудовой деятельности.