Винная соната - стр. 12
О, так, значит, адвокат у Джанины всё-таки имеется! Очаровательно! А главное, он вовремя приволок сюда эксперта по магии... теоретической и, хм, прикладной...
- Разумеется, мэтр Герард, – прозвучал в ответ не слишком радостный (вот ведь неожиданный облом случился!) голос сира Рубиуса, – королевская коллегия судей не имеет права отклоняться от буквы закона. Мы приняли во внимание заявление мэтра Вимора. Но нам потребуется какое-то время, чтобы пересмотреть обвинительный приговор. Засим, коллегия судей удаляется для совещания.
- Протестую! – истошно завопила королева Эстрильда, которую я, как ни старалась, не могла увидеть с того места, где сейчас находилась. – Джанина де Бейль виновна и должна быть казнена!
Что ж, в глубине души я её понимала: мать, потерявшая ребёнка, была убита горем и требовала возмездия – наказания той, которую считала виновной в трагической гибели младенца. Но ведь и мне не хотелось брать на душу чужой грех и – тем более – умирать из-за этого. Королева и любовница короля. Соперницы в борьбе за сердце одного мужчины, который, к тому же, наделён огромной властью. Не в этом ли кроется причина столь откровенной ненависти Эстрильды к юной Джанине?
Кстати, а где же сам король? Почему его нет в этом зале? Не явился из-за собственного малодушия? Или не захотел смотреть на измученное истерзанное тело той, которую когда-то так любил, что возвысил её до положения официальной фаворитки – женщины, затмившей при дворе статус королевы?
- Протест отклонён, – не слишком уверенно и как будто с сожалением отозвался на заявление королевы сир Рубиус. И покидая зал судилища, прибавил: – Простите, Ваше Величество.
- Запомните, сир Рубиус, я этого так не оставлю! – с угрозой прозвучало ему вдогонку.
Зал постепенно пустел, и только неясный гул голосов отдавался под каменными сводами, привыкшими к человеческим трагедиям, которые разыгрывались здесь время от времени.
Меня наконец освободили, расковав руки и ноги, и я, морщась от боли во всём теле, медленно села на плите. Ко мне тут же подскочил облачённый в чёрную бархатную мантию неказистый круглолицый человек, чью голову венчал огромный парик с крупными белыми буклями. Я не рискнула точно определить его возраст: назвать его мужчиной первой молодости язык не поворачивался, но и заявлять, что он старик, было бы несправедливо. Принимая во внимание специфику его одеяния, я могла абсолютно уверенно назвать его адвокатом.
- Мадам, я обещал уладить дело с вашим освобождением – и я сдержал своё слово, – обратился ко мне мэтр Герард, чрезвычайно довольный своей победой. – Не извольте сомневаться: всё самое страшное уже позади. Судьи непременно вынесут оправдательный приговор – и с этого момента вам больше ничто не будет угрожать. Вас отпустят, однако о придворной жизни придётся навсегда забыть.