Виндзорский узел - стр. 18
– Зарезали на пороге квартиры. Он работал юристом в инвестиционном фонде. Власти уверяли, будто его убила уличная шпана, но через десять лет Максим – ему тогда было пятнадцать – получил стипендию на обучение в английской музыкальной школе-пансионе. А недостающее доплатила компания, зарегистрированная на Бермудах. И жилье на каникулах ему оплачивала она же, насколько полиции удалось выяснить. На время зимних и летних каникул он останавливался в дорогущей гостинице в Южном Кенсингтоне.
– Это в пятнадцать-то лет?
– Именно так. Пару раз на Пасху ездил к школьному другу, у которого дом на Мюстике[15], но меня больше интересуют Бермуды. Полиция предполагает, что убийца отца Бродского со временем разбогател, раскаялся и решил для спасения души помочь мальчику – перевез его в Англию на деньги, происхождение которых отследить невозможно. Может, какой-нибудь олигарх, который поссорился с Путиным и сбежал к нам.
– Перовский?
– Нет, этот разбогател не в лихие девяностые при Ельцине, а уже в двухтысячные.
Рози вспомнила, что завтра королева, возможно, спросит ее о родителях покойного.
– А где его мать?
Сэр Саймон не то вздохнул, не то фыркнул.
– В посольстве уверяют, что не могут ее найти. Она психически больна. До отъезда в Англию Максимом занимались родственники и соседи. Вроде бы мать его лежала в психиатрической больнице где-то в Подмосковье, но теперь ее там нет.
– То есть фактически он сирота?
– Выходит, так.
Сэр Саймон рассматривал стакан виски. Рози подумала, что отрочество Максима Бродского напоминает классическую биографию шпиона. Может, жизнь настоящих шпионов именно так и складывается? Однако, не желая показаться невежей, вопросов решила не задавать.
– Возможно, – сказал сэр Саймон.
– Прошу прощения?
– Вы гадаете, не связан ли он с ФСБ. Вполне возможно. Но в списках не значится.
Рози кивнула и сделала непроницаемое лицо. На этой работе она новичок, и ей по-прежнему казалось невероятным, что всего лишь год назад она руководила небольшим стратегическим отделом в банке, а теперь, как ни в чем не бывало, обсуждает русских шпионов с начальником, который это знает наверняка. Или, по крайней мере, должен знать. Закон о неразглашении государственной тайны внушал ей трепет, однако же она поклялась его соблюдать, и теперь, что ни день, ей выкладывают все новые и новые секреты. Она никак не могла к этому привыкнуть.
– А другой убийца? Я имею в виду, вчерашний.
Сэр Саймон отпил глоток “Гленморанджи”.
– Тут-то и начинается кошмар. Команда лучших детективов, в замке, окруженном вооруженной охраной, найден обнаженный труп русского. Вечером без документов ни войти, ни выйти – проверяют даже нас с вами. Повсюду камеры, все записывают. Всех досматривают, у новых посетителей по прибытии просят паспорт. Словом, полиция рассчитывала, что дело раскроют за полдня, уже к вечернему чаю, однако ж… – Он пожал плечами. Было заметно, что сэр Саймон очень устал. Рози знала, что он работает на износ. – Бродского привез Перовский, – продолжал он. – Логично предположить, что это сделал кто-то из его окружения. Личного слугу Перовского поселили в соседней комнате с Бродским. По завершении вечера Перовские позвали его к себе в комнату; в общем, ничего необычного в этом нет. Полиция выяснила, что Бродского он почти не знал. Никто никогда не слышал, чтобы между ними был роман или ссора. Миссис Перовская приехала со своей горничной: та хорошо знала Бродского, но она крохотная, субтильная, такая и мокрый носовой платок не отожмет, где уж ей повалить и задушить сильного молодого человека. Тем более что, судя по узлу на шее, его сперва удавили, потом уложили на пол и вздернули. Прошу прощения за грубость. День выдался долгий.