Вилла «Белый конь» - стр. 2
Мне вдруг подумалось: зло, пожалуй, всегда больше впечатляет, чем добро. Зло непременно рядится в необычные одежды. И стращает! И бросает вызов всему свету. Зыбкое, лишенное основы, оно вступает в противоборство с прочным, устойчивым, вечным – тем, что звучит в словах Доброй Феи. И в конце концов, рассуждал я, прочное, устойчивое по логике жизни неизменно побеждает. Это и есть залог успеха нехитрых детских феерий. И ему не помеха бездарные вирши и банальные монологи Доброй Феи, ее сдавленный скрипучий голосок. И даже то, что в заключительном песнопении слова вовсе ни к селу ни к городу: «Дорожка вьется по холмам, бежит к любимым мной местам». У таких артистов талант вроде бы невелик, но они почему-то убедительно показывают, как добро одерживает верх. Оканчивается представление всегда одинаково: труппа в полном составе, ведомая главными героями, спускается по лестнице к зрителям. Чудесная Фея Брильянтик – сама добродетель и христианское смирение – вовсе не рвется при этом быть первой (или в данном случае последней[7]). Она в середине процессии бок о бок со своим недавним заклятым врагом. А он больше не обуянный гордыней Король-Демон, а всего-навсего усталый актер в красных лосинах.
«Эспрессо» зашипел снова. Я заказал еще чашку кофе и огляделся. Сестра постоянно меня корит за отсутствие наблюдательности, за то, что я ничего вокруг не замечаю. «Ты всегда уходишь в себя», – говорит она осуждающе. И сейчас я с сознанием возложенной на меня ответственности принялся внимательно разглядывать зал. Каждый день в газетах непременно мелькнет что-то о барах Челси и их посетителях, и вот мне подвернулся случай составить собственное мнение насчет современной жизни.
В кафе царил полумрак, и трудно было что-нибудь рассмотреть отчетливо. Посетители – почти все молодежь. Насколько я понимаю, из тех молодых людей, которых называют битниками. Девушки выглядели весьма неряшливо. И по-моему, были слишком тепло одеты. Я уже это заметил, когда несколько недель назад обедал с друзьями в ресторане. Девице, которая сидела тогда рядом со мной, было не больше двадцати. В ресторане было жарко, а она вырядилась в желтый шерстяной свитер, черную юбку и шерстяные чулки. Весь обед у нее по лицу градом катился пот. От нее разило потом и немытыми волосами. Мои друзья находили ее очень интересной. Я не разделял их мнения. Мне хотелось одного: сунуть ее в горячую ванну и дать кусок мыла. Видимо, я отстал от жизни. Ведь я с удовольствием вспоминаю женщин Индии, их строгие прически, грациозную походку, яркие сари, ниспадающие благородными складками.